Шаукар
Шрифт:
— То есть ты не отрицаешь, что ты взяточник.
— Вообще-то я это делаю на благо государства.
— Допустим. Но вся армия знает о том, что ты должен был переспать с Караель.
— Да какого? Откуда?
— Не знаю, я им этого не объявлял. И они все уверены, что ты с ней спал.
— У меня в ту ночь желудок выворачивало наизнанку, я мог только доползти до постели и отключиться.
Оташ только пожал плечами.
— Иди стрелять, — сказал он.
— Я, пожалуй, тоже присоединюсь, — проговорил подошедший Альфред.
— У тебя ребро сломано! — воскликнул спешивший
— Так я и не драться собираюсь, а стрелять из пистолета.
— Но это будет несправедливо. Тебе ребро будет мешать.
— Настоящий воин должен уметь хорошо стрелять, даже будучи раненым, — сказал Оташ. — Юрген тоже ещё не оправился от попадания стрелы и отравления, но будет участвовать.
— Полностью согласен, — кивнул Альфред.
— Ты опять хочешь со мной соревноваться, да? — спросил Юрген.
— Тебе что-то не нравится?
— Я буду соревноваться в стрельбе из лука, — объявил Шу. — А ты, Альфред, состязайся в стрельбе из пистолета. Так пойдёт?
— Пойдёт, — кивнул Брунен.
Даже наблюдать за состязаниями в традиционной борьбе сарби Юргену было холодно. Никого из воинов, похоже, не смущал снег — все они разделись по пояс и сняли сапоги. Поёжившись, Шу направился к наскоро оборудованному стрельбищу. После того как ему пришлось стрелять из лука в Селто, Юрген возобновил свои тренировки и теперь снова по праву считался одним из лучших лучников Шоносара.
Когда на стрельбище появился Оташ, его визирь уже обошёл нескольких своих соперников и пробился в финал состязаний. Шоно смотрел на то, как Юрген уверенно держит в руках лук, как легко ложится в его ладонь стрела, как замирает время в тот момент, когда он делает выстрел, и в очередной раз вспомнил сон, привидевшийся ему у волчьего камня. В том сне его друг был лучником, да таким умелым, что статуе стрелка придали его черты. Но в тот день, когда Оташ и Юрген пришли к волчьему камню, Шу совсем не умел стрелять. Небесный волк знал, кого привёл к великому шоно.
Последний выстрел Юргена принёс ему победу в состязаниях.
— Поздравляю! — проговорил Оташ, пожимая другу руку. — Я не сомневался в твоей победе.
— Спасибо, — улыбнулся Шу. — А как дела у Альфреда?
— Ещё стреляют, сам слышишь. Пойдем, посмотрим.
Друзья прошли мимо площадки для борьбы, где Алтан как раз умело положил своего соперника на лопатки, и вышли ко второму стрельбищу. Они успели вовремя: настал черёд Альфреда сделать свой выстрел. Неподалёку стоял изрядно взволнованный Элинор. Брунен выстрелил. В этот самый момент к Оташу подбежали двое воинов и затараторили наперебой:
— Великий шоно! Великий шоно! Там! Мы поймали лазутчика!
— Какого ещё лазутчика? — удивился Оташ.
— Он был вооружён и пробирался в наш лагерь.
— Привести его ко мне! — приказал шоно, а затем обернулся на Альфреда. — Тебя можно поздравить с победой?
— Можно, — с еле заметной улыбкой кивнул Брунен.
— Тогда поздравляю.
— И я поздравляю, — добавил Юрген.
— Ты тоже победил, я надеюсь? — ответил Альфред.
— Да, не сомневайся. Но у нас тут какой-то лазутчик.
Воины привели пленника, которым оказался Хорул.
— Что ты здесь делаешь? — удивился Юрген. — Это тот самый Хорул, который отравил скорняка, а потом сочинил, что я оборотень.
— Убей меня, — вдруг ответил пленник.
— С чего это?
— У Карахана мне всё равно не жить.
— Это он так сказал?
— Нет, но я знаю. Он женится на Алдане, а я травил её отца.
— Ты был наказан за это.
— Это никого не волнует. К тому же, меня уже обвинили в том, что тогда произошло с вашим с Караель отравлением.
— Ну, косвенно ты действительно был в этом виноват.
— Вот видишь.
— Если ты готов начать жить честно, — заговорил Оташ, — то ты можешь отправиться в Шаукар и найти там работу. Или же ты можешь вступить в моё войско. Но для этого тебе нужно будет доказать, что ты хороший воин.
— Ты что, вот так простишь меня? — удивился Хорул.
— Я не говорил о прощении, я говорил о твоём будущем. Или ты настаиваешь на том, чтобы умереть? Если да, то вызови любого из нас на поединок до смерти и умрёшь. Если нет, то я предоставил тебе выбор.
— Я согласен стать твоим воином и служить тебе, великий шоно, — ответил Хорул.
— Вот и отлично. Асмет введёт тебя в курс дела.
— Так а кто же победил на этот раз: Алтан или Бальзан? — с улыбкой спросил Юрген, когда Хорул ушёл вместе с другими воинами.
— Вечное соперничество с самого детства, — усмехнулся Оташ. — Идём, узнаем.
Праздник новолетия принёс в Шаукар тёплую погоду. Несмотря на разгар зимы, в городе было по-весеннему солнечно и сухо. Юрген хорошо помнил, как провёл свой первый новый год в Шоносаре. Накануне вечером все сарби провожали старый год, ели мясо, варёные на пару пирожки и пили чай. Сам праздник начался уже рано утром. Сарби ходили из гера в гер, чтобы поздравить друг друга. Младшие протягивали руки ладонями вверх, а старшие клали поверх свои руки, но ладонями вниз. Оташ тогда объяснил, что этот жест означал готовность всегда поддержать старших и помочь им. Хозяева геров встречали гостей, стоя на белом войлоке, расстеленном у входа в гер. Гости вручали хозяевам подарок — шёлковый платок голубого или белого цвета как пожелание счастья. Хозяева также одаривали своих гостей, угощая их вкусными яствами. Пир в тот день был горой. Баранина, каши, сыры, кумыс, сладкое печенье, арак — и так целый день. В первый день новолетия многие сарби гадали на будущее и снова пировали.
В Шаукаре праздник отличался. Люди уже не ходили в гости так часто, а только к своим родственникам или близким друзьям. Да и традиция подносить шёлковый платок сменилась другими, более рациональными подарками. Даже пир теперь выглядел иначе: в Шаукаре появилось много других кушаний и напитков, завезённых со всех концов света.
Оташ не любил церемонии, поэтому не устраивал во дворце официального праздника. Все отмечали новолетие со своими семьями и друзьями, а сам шоно встретил новый год с Юргеном, Альфредом и Элинором. Позже к ним присоединились Омари с сыном и Ако.