Шайкаци
Шрифт:
– Ты думаешь, я заведовал здесь всей контрабандой? – проворчал Ли, продолжив уход за дробителем. – Знаю, что ввозили лишние наркотики, разную продукцию, не одобренную Арктексом… Оружие? Я в такое точно не вляпывался.
– А кто-то вляпывался?
Ли молчал, сосредоточенно натирая очередной шип.
– Послушай, у этого ножа реально какая-то странная предыстория. Хочется выяснить. Кто-то может быть в курсе?
Ли отпустил лапу экзоскелета и внимательно посмотрел на Кира. Краем глаза тот увидел, что и Саймо следит за ними. Ли покосился на командира, но тот не дал ничего прочитать в своих глазах.
– Спроси
Кир перевел взгляд с одного на второго, но те, не давая других пояснений, вернулись к своим делам. Из-за стеллажей появились их мастера. Не проявив интереса к новому действующему лицу, они пронесли мимо коробки с инструментами. Саймо уступил рабочее место своему, техник Ли склонился над корпусом дробителя. Пора было уходить.
В поисках главы безопасности Порта его направили в башню. За дверью слышался эмоциональный разговор. Занеся руку для стука, Кир услышал голос Нила:
–…Наши вопросы по распределению и участию в управлении справедливы! – Кир удивился, что в голосе Нила способно прорезаться возмущение. Похоже, это становилось возможным в качестве акта отчаянья. – Ты хочешь быть в наших глазах как Шильнер-Вольнова?
Кир постучал, и Ивор немедленно откликнулся позволением. Не обращая внимания на вошедшего, он продолжал диалог:
– Нет. Я слушаю людей. И тебя я готов всегда внимательно выслушать и не согласиться с тобой, – Ивор с Колодиным расхохотались перед лицом побагровевшего, но не имевшему силы противостоять им Нила. – Чего ты стучишь? – повернулся глава Порта к Киру. – Сюда все могут войти без дозволения. Что такое?
Кир сказал, что ему нужно побеседовать с Колодиным по важному делу, и Ивор, пребывая в хорошем настроении, добродушно предложил заместителю помочь новичку.
– Чего тебе? – грубо спросил вышедший за порог Колодин, не разделяя сердечности руководителя.
– Клинок, – Кир вытащил оружие из ножен. – Как он мог очутиться на Шайкаци?
– Почем я знаю? Ножей, что ли, мало на станции?
– Это не простой нож. Это оружие, высококачественное. Оно не могло прибыть сюда как «нож». И не могло попасть в обычном порядке. Мне важно знать: если бы кто-то очень-очень захотел, чтобы такой клинок оказался на борту, он смог бы его провезти обходным путем?
Кир, пристально глядя на Колодина, с удивлением обнаружил, что тот слегка покраснел и отдернул взгляд, как бы в замешательстве.
– Не знаю, что и кто тебе наплел, – сдерживая эмоции, прорычал Колодин. – Но у нас даже служба безопасности с шокерами ходила. А этим оружием ты хлеб резать не будешь, понятно. Никто в здравом уме такой кинжал не пропустил бы. Я… – он осекся. – Никто бы не пропустил. Об этом бы узнали.
Кир кивнул и, понимая, что большего не добьется, пошел вниз, провожаемый тяжелым взором Колодина.
Конечно, версию контрабанды все равно отметать было нельзя. Лазейки наверняка были. Во всяком случае, Киру не на что было опереться, кроме этой версии. Впрочем, как говорил Саймо: «На Шайкаци мы должны в первую очередь опираться на неестественные предположения». Однако и такие не приходили ему в голову.
Кир направился к своему инструктору, учиться воевать оружием, которому было не место на Шайкаци.
Дела и заботы
Киру легко дался принятый распорядок. Подготовленный армией, он без труда выдерживал заданный темп. Тренировки с кинжалом продвигались успешно, и Киру доставляла удовольствие появлявшаяся в руках умелость. Инструктор тоже отметил, что тот быстро нашел общий язык с таким оружием. Это, в действительности, не было так уж удивительно: в армии ему довелось пройти курс обращения с кинжалом, и как будто изнутри пришла уверенность и органичность, с которыми Кир рассекал воздух, демонстрируя, что те занятия миновали не бесследно.
После футбола по венам тепло текла усталость. Его посчитали достойным влиться в команду, хотя и отправили бороздить фланг – Райла наотрез отказалась покидать привычную Киру позицию центрального нападающего. Уравновешивал его на противоположной бровке Ли, Саймо подчищал их огрехи в защите, а Будер был в воротах последней надеждой команды. Сменившие их на стадионе «Семерки» обещали жаркую битву, посоветовав Киру держаться во время матча подальше от стадиона. Это еще более распалило его.
Ужин оказался простым, но сытным и заботливо сделанным блюдом. Кир не узнавал мяса и подозревал в нем виденных вчера птиц, но это не отвращало, а придавало еде фантастического изыска.
Он высидел брифинг, сверяясь с картой и стараясь запомнить новые названия. Выступление Ивора, в ходе которого тот спрашивал, какие помещения на проспекте включить в первую очередь на электрификацию, выслушал внимательно, споря со случайным соседом, что бассейн восстановить гораздо важнее, чем сотню готовых для жилья номеров. Впрочем, обсуждение так и не пришло ни к какому решению.
Саймо, разочарованный тем, что остальная команда предпочла другие дела, нашел в толпе своего новобранца и потащил в «Сирень» на концерт. Кир не сопротивлялся, продлевая сочная послевкусие первого полноценного дня на Шайкаци. Певица действительно оказалась замечательной.
На исходе вечера он посидел с семьей Будера на Кругу, где те наслаждались вечерним чаем. Добрая его жена, полноватая, но миниатюрная и оставшаяся милой женщина, беспокоилась, как осваивается Кир на новом месте и настаивала, чтобы тот пришел к ним в гости. Она гневно отзывалась о местной столовой, почти полюбившейся ему сегодня, и требовала, чтобы тот, не стесняясь, заходил к ним за домашней пищей. Как доверительно сообщил Будер, этим предложением беззастенчиво пользовался Ли и немного застенчиво Райла. «Надеюсь, ты не будешь, как Саймо! – всплеснула руками женщина. – Насилу его хоть раз уговорила сесть с нами за стол!». «Скорее, насилу, чем уговорила», – шепнул Будер.
Трое мальчишек самого большого из «Первых людей» выпрашивали показать кинжал, и Кир великодушно демонстрировал им только что разученные движения. Те завороженно следили за мельканием клинка и, тряхнув кудрявыми головами, делавшими их больше похожими на мать, гордо заявляли, что тоже будут разведчиками.
Кир засыпал в приподнятом настроении, не пытаясь понять его. Он начинал жить в этом мире, не защищаясь от него и не глядя далеко вперед, когда он, наконец, заставит его подчиниться, а только в завтра, когда вновь будут тренировки, друзья, все больше знакомых названий и имен и суета больших и малых дел, которые кирпич за кирпичом составляли его новую жизнь.