Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
– Что же ты купил невольницу, которая сражается, как айар, и смыслит в стряпне столько же, сколько и он? Или Аллах, в наказание за твои грехи, покарал тебя слепотой глаз? Неужели ты сразу не разобрался, с кем имеешь дело?
– Мкня обманули, о Мамед, меня провели, как младенца! И если бы я рассказывал у входа в хаммам, как меня перехитрила эта женщина, то правоверные и смеялись бы, и рыдали, и бросали мне полновесные динары! Погоди... Она не пошевелилась? Ради Аллаха, посмотри, о Мамед, - она спит?
– Она спит, о Саид.
– Наверно, мне на роду написано терпеть и страдать ради этой женщины... Видишь ли, о Мамед, многое из той истории, которую я учил тебя рассказывать, - правда. И подлинное имя Ясмин - воистину Захр-аль-Бустан. И подходит оно ей, как верблюжье седло ишаку, клянусь Аллахом! Если девочку называют Садовым Цветком, то ведь должна быть надежда, что она и вырастет не только прекрасной, но также нежной и кроткой, словно цветок! О Аллах, как это ты делаешь женщин ущербными разумом и даешь им норов, подобный норову бешеного бедуина, упорного в своей ярости, словно ишак?
– Прекрати взывать к Аллаху, о несчастный, или я разбужу Ясмин... Нет, не Ясмин, ты сбил ментя с толку, о сын греха!
– Какая она Ясмин? Она - горькая полынь, что растет в пустынях! Она дерево кар, горечь которого превозмогает горечь полыни! А если Аллах создал нечто еще более горькое, то я сравню ее и с тем растением, когда узнаю его название. Ясмин - это нежный цветок, и его грозди блистают непорочной белизной, и его аромат радует ноздри...
– Ну, раз уж ты не хочешь называть ее Захр-аль-Бустан, будем звать ее Шакунтой, как она сама желает. Кстати, знаешь ли ты, о несчастный, что на месте той схватки я снял с убитой лошади бурдюк, и обнаружил в нем пальмовое вино, и оно скрашивало мой досуг, пока я сидел возле Ясмин... возле Шакунты.
– Что же ты молчал, ради Аллаха?! Наверно, ты выпил все вино, и мне придется выжимать его остатки из бурдюка, тиская его и перекручивая, как банщицы перекручивают выстиранные покрывала!
– Вот ты на моем месте не только выпил бы все вино, а закусил бы кожей от бурдюка! А я знал, что рано или поздно ты подумаешь обо мне, и вспомнишь, что я по характеру припаслив, и скажешь себе: не может быть, чтобы этот раб Аллаха не разжился вином! Держи чашку, пей и рассказывай.
– Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Весьма приличное вино! Погоди! А почему это оно такого желтого цвета?
– Потому что это китайское вино, о Саид.
– А из чего его делают? Не запретно ли оно для правоверных?
– Не волнуйся, о раб Аллаха, оно не из винограда, ведь эти язычники не знают винограда. Ты не поверишь, но они делают свое вино из риса!
– Из риса? Клянусь Аллахом, тогда оно не запретно! А как же они заставляют рис забродить?
– Вот этого я не знаю. Пей, о Саид! И не думай о том, как заставляют рис бродить.
– Выпил... Послушай, это китайское вино продирает глотку, как акулья кожа! А теперь скажи - до какого места дочитал ты мою книгу перед тем, как принести ее мне для продажи евнуху Шакару?
– Я дочитал историю до того места, как молодой врач, обвиненный в попытке отравить царскую жену и в побеге с матерью старшего царевича, лишенный своего прежнего величия, скрывается в доме старого врача и говорит ему так: "Вот уже второй раз в жизни я теряю все, чем обладал, и остается у меня лишь мое тело и моя голова! Но когда человек по воле Аллаха утратил все свое имущество, это означает, что настала для него пора приобретать иное имущество! "
– Да, именно это я и сказал тогда, и по сей день благодарен Аллаху, пославшему мне в голову эту замечательную мысль. А потом я тайно покинул город вместе с евнухом, который мог пострадать из-за меня, и укрылся среди бедуинов, шейхи которых знали меня, потому что я приезжал к ним в становища вместе со своим учителем. И я переезжал из становища в становище, и всюду был дорогим гостем, и лечил больных, и получал дары. А один шейх предложил мне в подарок девочку одиннадцати лет и сказал так: "Когда-то один из наших купил мать этой девочки, и она была тяжела, и родила дочь, но ее разум помутился, и она стала кричать, что ребенка ей подменили, и утверждала, что родила дитя, подобное обрезку месяца, и видела признаки красоты на лице дочери, а потом проснулась и обнаружила рядом безобразного младенца. А эта женщина была из жен горожан, и оказалось, что ее похитили из дома мужа, и он отыскал ее и приехал за ней, но она отказалась взять девочку, заявляя всем, что это не ее ребенок, и оставила немного денег на ее содержание. И вот девочка выросла, и настала пора приискать ей мужа, но она дурна лицом, хотя крепка, здорова и сильна. Я не хочу, чтобы она оставалась с нами, потому что никто не захочет взять ее в жены, и она будет вступать в блуд с нашими сыновьями, и у нее родятся такие же безобразные дети, которых нашему роду придется усыновить и воспитать. А тебе она может пригодиться." Я посмотрел на девочку - и мне в голову пришло то, что стало потом основой моего благополучия.
– Ради Аллаха, что может прийти в голову при виде некрасивой девочки, о Саид?
– Видишь ли, о Мамед, я довольно долго пробыл в становищах бедуинов, и мне захотелось жить в городе достойной образованного человека жизнью. Я не раз думал о том, чем могу там заниматься. Чтобы стать купцом, нужно иметь не только деньги для покупки товара, но и склонность к торговле, и хитрость, и непоседливый нрав. А я, хотя и имел кое-какие деньги, достаточно наездился по пустыне, и странствовал от Дамаска до аль-Джезиры, а что касается хитрости - то после истории с царскими женами я подозревал, что грудной младенец смог бы обвести меня вокруг пальца.
– Почему же ты не хотел снова стать врачом? Погоди, я налью еще.
– Я боялся, о Мамед. Клянусь Аллахом, я боялся этого. Кто бы мог подумать, что пальмовое вино бывает с такой приятной кисловатостью? А разве китайское вино уже кончилось? В каждом городе хорошие врачи наперечет, а я ведь был очень хорошим врачом. А если бы весть о таком враче, как я, случайно дошла до моих врагов? Я не хотел рисковать своей жизнью, о Мамед, я хотел лишь одного - жить в городе, и посещать беседы образованных людей, и ночевать в чистой постели, и пить приятные напитки, а не перекисшее вино, которое бурлит в кувшине, точно ветры в ослином брюхе. Так вот, я посмотрел на ту девочку, а она была рослой для своих лет, и я подумал, что вскоре она сделается статной и сильной женщиной с мощными руками, и Аллах послал мне мысль. Я прекрасно усвоил способы растираний и разминаний - что, если я найму или даже куплю хаммам, и приобрету невольников и невольниц, и обучу их этому мастерству? Ведь не пройдет и месяца, как люди сравнят мой хаммам с другими, и увидят, что от посещений их болезни проходят, а здоровье прибавляется, и начнут ходить только ко мне! Ведь я же - врач, и знаю свойства трав, и знаю, когда для тела полезна жара, а когда она вредна! Я поблагодарил шейха, взял девочку, поехал с ней в ближайший город, посетил несколько хаммамов и купил тот из них, который показался мне подходящим, то есть наименее грязным. И я купил невольников и рабов, и они так вычистили и выскребли тот хаммам, что можно было есть пилав прямо с пола, и я обучил их ремеслу, и послушай, о Мамед, что я совершил!
– Что же ты совершил, о Саид?
– Выпьем... Я открыл свой хаммам и первые три дня пускал туда правоверных бесплатно, а со всяких язычников, евреев и христиан брал при выходе дирхем, ибо брать даник было бы уж вовсе непристойно. И слух о хаммаме прошел по всем городу, и ко мне пришли знатные люди, и мои банщики ублажили их, и те люди спросили - о хозяин, сколько ты просишь за посещение хаммама? И я сказал - сколько даст ваша щедрость, о дети арабов! А их там собралось несколько человек, о Мамед, и я знал, что они начнут выхваляться друг перед другом! И мне подарили столько денег, и дорогих поясов, и украшений, что я должен был позвать невольника с покрывалом, чтобы увязать все это в узел и отнести домой.
– Аллах послал тебе мудрую мысль, о Саид, и возблагодарим же Аллаха, и выпьем! А что с той девочкой?
– А девочку я, чтоб ее не носила земля и не осеняло небо, обучал с особым старанием, но именно она оказалась изменницей, и покинула меня, и это из-за нее похитили Абризу и ее ребенка... Но хватит об этой скверной Джейран. Ты ведь хотел знать, как получилось, что я приобрел невольницу Ясмин! Еще раз говорю тебе - берегись хитростей женщин! Думаешь, я не заметил, как ты поглядывал на Ясмин? Она и с тобой сыграет такую шутку, что ты лишишься употребления языка! Я только для того рассказываю тебе эту историю, чтобы предостеречь тебя, понимаешь, о Мамед? Так, значит, китайское вино кончилось?