Шеф Пьер
Шрифт:
Но его нет.
Ничего. Ни слова, ни шепота, ни песни.
Ничего.
Припарковавшись позади ресторана, я сижу в машине и чувствую тяжесть во всем теле. Замкнутость и тоска давят на меня, тяжесть окутывает мое сердце.
Не знаю, как долго сижу здесь, уставившись в пустоту, не чувствуя ничего, кроме необъятного мрака.
Тук… тук… тук…
Встрепенувшись, я смотрю направо и вижу Ангуса, который стучит в окно машины.
— Ты в порядке, Холли? — спрашивает он, делая пару шагов назад, пока я выхожу и закрываю машину.
— Да, прости. Я просто задумалась, — правдиво отвечаю я.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, я в порядке. Который час? — стараюсь сменить тему разговора.
— Почти восемь. Ты вовремя.
Я прохожу мимо Ангуса и вхожу в заднюю часть ресторана. Чувствую его руку на своей пояснице, пока он ведет меня внутрь. Смотрю на него через плечо, и мой взгляд встречается с его, молча приказывая убрать от меня свою руку, прежде чем я ее оторву.
Ангус открывает дверь и позволяет мне пройти первой, прежде чем закрыть ее и засунуть руки в карманы.
Кинув свою сумку в комнате для персонала, я выхожу в зал и нахожу Джастину в передней части ресторана. Ангус занимает место на подиуме метрдотеля.
— Привет, что происходит? — спрашиваю ее, когда она подходит к барной стойке и наливает напиток.
— Мы зашиваемся, вот что происходит. Я очень рада, что ты здесь. Но, эй, предупреждаю… у Пьера паршивое настроение. Он каждому сегодня задал жару. Зная, какие вы оба вспыльчивые, я бы посоветовала держаться от него подальше.
Я замечаю, что с заказами по бару творится сумасшествие. Ресторан переполнен. С ужасом я думаю о том, что творится на кухне.
— Слушай, я позабочусь о напитках. Ты иди, проверь, что творится на кухне, — говорю я Джастине, не особо обращая внимание на ее предупреждение.
— Хорошо, это, возможно, лучший вариант. Нам не нужно, чтобы еще один человек ушел из-за шефа, — она смотрит на меня, разворачивается и уходит.
Что это, черт возьми, было?
В ее взгляде скользит осуждение; но кого она осуждает: меня или Пьера?
Я стою за барной стойкой и готовлю напитки, затем подхожу к раздаче, чтобы посмотреть, какие блюда нужно нести и за какие столики.
Сегодня вечером нужны все свободные руки, поэтому я не против помочь. Два стола с большими компаниями ведут себя шумно, а Джастина и Эндрю сбились с ног. Хотя мы по-прежнему должны казаться профессиональной и слаженной командой, по едва заметным гримасам на лице Ангуса могу сказать, что он борется с тем, чтобы продолжать находиться здесь.
Подойдя к столу для раздачи, я вижу восемь выстроенных в ряд блюд, которые никто не может отнести.
— Пьер, на какой стол их нужно отнести?
Пьер выпрямляется, медленно поворачивается ко мне и рычит:
— Это стол Джастины, а теперь уходи.
Пьер определенно заносчивый и высокомерный сноб. Его голова находится в собственной заднице, и он понятия не имеет день сейчас или ночь.
— Пьер, не мог бы ты сказать мне номер стола, чтобы я смогла отнести блюда? — я стараюсь, чтобы мой тон оставался спокойным, хотя внутри уже закипаю.
— Восьмой столик, — говорит он, наконец, бросая на меня косой взгляд.
Взяв две тарелки, я направляюсь в сторону стола и расставляю их напротив соответствующих заказов.
К тому моменту как восьмой столик обслужен, другой большой заказ тоже готов. Я начинаю обслуживать их, и при последней моей ходке у одного из клиентов руки становятся слишком распущенными и опускаются на мою задницу.
Я отхожу в сторону и стараюсь оставаться профессионалом.
— Не могли бы вы держать свои руки при себе? — прошу я его вежливо, но понимаю, что это не просьба, а скорее заявление — не трогай меня.
За этим столиком много мужчин, все в костюмах, все много пьют и слишком громко разговаривают.
— Она тебя отшила, — говорит парень, сидящий рядом с тем, кто распускает руки.
Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он шлепает меня по заднице. Я продолжаю идти и обдумываю варианты действий. Развернуться, стукнуть его и уйти, смеясь? Рассказать Ангусу и устроить сцену? Или просто отпустить ситуацию и больше не возвращаться к этому столу, отправив Эндрю или Ангуса обслуживать их?
Я могу справиться с ним и любым другим придурком, который думает, что может распускать руки.
Захожу на кухню, расстроенная и недовольная тем, как разворачивается этот вечер.
— Убирайся, возвращайся на свое рабочее место, — я слышу глубокий французский акцент, Пьер почти кричит на меня.
Делаю шаг назад и чувствую, что моя спина упирается в стену, и все, что мне хочется сделать сейчас, это опуститься на пол, обхватить свои ноги руками и заплакать.
Вместо этого я расправляю плечи, приподнимаю подбородок и делаю два медленных вдоха.
— Уходи, — говорит он снова, смешивая что-то в огромной кастрюле.
— Ты что, издеваешься? — взрываюсь я, вскидывая руки вверх от досады. — Скажи мне, как ты стал таким высокомерным придурком? Что, черт возьми, у тебя за проблема, Пьер?
— Ты моя проблема, — говорит он, ехидно глядя на меня. Пристальный взгляд его серых глаз приковывает меня к стене, на мгновение выбивая дух из моего тела.
Я всматриваюсь в его лицо, медленно опускаю взгляд к груди, и улавливаю внезапный глубокий вдох.
За эту долю секунды, этот один удар сердца, он не Пьер-неприятный монстр, а кто-то еще. Человек, скрывающий ужасную боль, тень которой так глубоко врезалась в его душу, что он едва может дышать.
Суровый взгляд Пьера словно приклеивается к моему.