Шеф Пьер
Шрифт:
— Мне очень жаль, это невозможно. Но когда ты уедешь, я могу присмотреть здесь за всем, — я хочу закончить этот разговор, прежде чем он подумает, что у него есть шанс со мной.
— Если деньги проблема, я заплачу за тебя.
— Деньги не проблема. Я не могу пренебрегать своими обязанностями здесь, и, кроме того, у тебя не будет никого, кто смог бы управлять рестораном.
Пойми намек, Ангус. Я веду себя дипломатично.
— Я хотел бы, чтобы ты присоединилась ко мне.
— В качестве кого?
— Как, эм... — он отводит взгляд в сторону. Чтобы он ни сказал, это будет ложью. — Моего менеджера.
— Извини, но нет.
Знает ли он, что в Новом Южном Уэльсе есть законы и федеральные нормы, которые защищают меня? Почему он докучает своими попытками?
— Я просто подумал, что мы могли бы обсудить твое будущее в «Тейбл Уан».
— Ну, я открыта для дискуссии об этом. И для этого мне не нужно ехать в Новую Зеландию. Если ты относишься к этому нормально, то могу ли я попросить одного из официантов к нам присоединиться, или ты хотел обсудить что-то еще щепетильное?
— Нет, в этом нет необходимости. Думаю, у нас с тобой вполне хорошие коммуникативные навыки.
Его плечи немного расслабляются, и мне кажется, он понимает, что я не заинтересована в том, что он предлагал.
— Замечательно, я рада, что мы во всем разобрались. Что-нибудь еще?
— Да, есть еще кое-что.
Ну вот, опять.
— И что это?
— Ваши нерабочие отношения с Пьером.
— Это тебя не касается. Я читала трудовой договор, который подписала, и я не нигде не видела, что дружба с одним из сотрудников является нарушением. Что-нибудь еще, с чем я могу тебе помочь? — я ничего больше не говорю ему о моих отношениях вне «Тейбл Уан».
Я понимаю, что сейчас ступаю на опасную территорию. Он может уничтожить меня, сказав, что мое поведение неподобающее, но я не позволю ему давить на меня.
Только один мужчина имеет влияние надо мной, и при этом без особых усилий.
— На этом все на сегодня, Холли.
Ангус смотрит вниз на какие-то бумаги на столе, и поднимает руку, чтобы потереть висок. Фактически, он говорит мне уйти. Он выглядит напряженным, но это не моя забота. Он, вероятно, рассчитывал, что я охотно соглашусь поехать с ним в Новую Зеландию. Но я не хочу играть с ним. Я не такой человек.
Когда я встаю, чтобы уйти, то начинаю обдумывать свое время здесь. Что такое с мужчинами? Я не была заинтересована ни в ком с тех пор, как Стефан погиб. А сейчас у меня есть двое мужчин, заинтересованных во мне, не считая пьяного парня. Неужели мой «магнит для мужчин» вдруг стал привлекать всех психов?
— Холли, — кричит Пьер из кухни, когда я прохожу мимо.
— О, да, ты что-то хотел от меня. Погоди. — Я поворачиваюсь и иду на кухню. В руках у Пьера нож для мяса, и он разрубает тушку пополам. — Что случилось? — спрашиваю я, в то время как нож издает чрезвычайно громкий звук, а он продолжает рубить уже мертвое животное.
— О чем вы говорили? — спрашивает он, его голос дрожит от гнева.
— Он хотел кое-что спросить. Все хорошо.
— О чем он говорил с тобой, Холли? — акцент такой сильный, что я с трудом его понимаю.
— Пьер. — Я прислоняюсь спиной к стене около него.
— Я недоволен. Он человек-осьминог, и мне не нравится, когда он прикасается к тому, что принадлежит мне.
— Оу, подожди минутку. Я никому не принадлежу. — Пьер перестает рубить мясо, кладет нож вниз и поворачивается ко мне. — Не начинай даже эту альфа-хрень в стиле «ты моя».
Он делает шаг ко мне, его передник покрыт сырыми кусочками мяса, а взгляд пропитан гневом и свирепостью.
— Я не делюсь. Если ты хоть на секунду подумала, что такой мужчина, как я, будет смотреть на то, как его женщина находится с другим мужчиной, то ты неправильно меня поняла.
— Его женщина? Пьер, ты один раз пригласил меня в свой дом на ужин. Мы не пара, и мы даже не обсуждали, что будет дальше.
— Я француз.
— Какое это имеет отношение к чему-либо?
— Я француз, очень страстный и ревнивый. Пока мы работаем над тем, чтобы быть вместе, я ожидаю, что ты будешь верна мне.
Что за?.. Одно это предложение просто взбесило меня.
— Кем, черт возьми, ты себя возомнил? В целом, ты только что назвал меня чертовой шлюхой. Я не давала тебе никаких причин думать так обо мне. Ты не видел за мной бесконечной вереницы мужчин, и ты не слышал, чтобы я говорила о ком-либо еще. Какая наглость, Пьер Леру! Черт возьми, какая наглость! Ты поцеловал меня и думаешь, что уже обладаешь мной. Но я так не думаю, приятель, — моя кровь кипит, и перед собой я вижу огромный красный флаг.
— Я не это имел в виду...
— Мне плевать, что ты имел в виду. Ты открыл свой гнусный рот, и ты практически обозвал меня шлюхой. Как ты смеешь, наглая свинья, — я кричу на него и поворачиваюсь, чтобы покинуть кухню.
Знаю, бегство — не лучший выход, но мои защитные стены воздвигнуты на максимум, и боюсь, что бы ни сказал Пьер, все будет воспринято мною в штыки.
— Холли! — зовет он и бежит за мной.
— Просто оставь меня в покое до конца смены, а затем мы сможем поговорить. Если мы сделаем это сейчас, боюсь, я скажу то, о чем буду сожалеть. Я слишком взвинчена, поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое.
— Холли.
Я поднимаю руку и качаю головой.
— Дай мне время до конца смены. Я не могу разговаривать с тобой, когда злюсь.
— Пожалуйста, общение очень важно для меня, — он выглядит печальным, побежденным.
— Понимаю, и после смены мы сможем поговорить, — я понижаю голос.
Сделав шаг к нему, я приближаюсь и целую его в щеку, позволяя своим губам задержаться чуть дольше, чем требуется.
— Я приготовлю нам поднос с закусками, они помогут нам поговорить, oui? — с надеждой спрашивает он.