Шеф Пьер
Шрифт:
— Non, это неправда! — Я чувствую, что теряю контроль над собой.
— Тогда скажи мне кое-что, — говорит она, вставая из-за стола, и становится передо мной.
— Что угодно.
— Что ты делал вчера, когда ушел отсюда? — Я отвожу взгляд, избегая смотреть в ее сердитые карие глаза. — Именно то, что я подумала. Ты пошел домой и напился, верно? — гневно спрашивает она.
— Нет.
— Может быть, закинулся таблетками? Присутствие рядом со мной и Эммой — это слишком для тебя, поэтому ты пошел и вернулся к тому, что давало тебе ложное чувство уверенности?
— Mon ch'eri, я не делал и этого.
— Тогда скажи мне, какого черта ты делал, что не смог взять трубку, когда я звонила тебе? Или не отвечал на мои чертовы сообщения? Что было важнее того, чтобы поговорить со мной и сказать, что ты знал моего мужа? Что, ради всего святого, скажи мне?! — она кричит на меня, придвигаясь ко мне и тыча пальцем в мою грудь.
— Я всю ночь был на кладбище и разговаривал с Евой.
Холли осматривает меня с головы до ног, замечая грязь и пятна от травы на моих джинсах.
— Вот почему ты в той же одежде, что и вчера.
Я киваю и делаю шаг к ней.
— Пьер, обнаружив проблему, ты не можешь убегать, не поговорив со мной.
— Знаю, и поверь мне, я пожалел об этом сразу же, как вышел вчера отсюда.
— Убежал, — поправляет она меня.
— Oui, убежал. Я был дураком.
— Да, ты дурак, — опять поправляет она меня.
— Я увидел фотографию Стефана и запаниковал. Я испугался и не знал, что делать.
— Ты должен был поговорить со мной.
— Я должен был понять, что происходит в моей голове, прежде чем говорить с тобой об этом.
— Ты понимаешь, что я не могу быть с кем-то вроде тебя? — Она отодвигает стул и садится. — Как мы должны работать над отношениями, если ты сбегаешь каждый раз, когда что-то происходит? В конце концов, ты оставишь нас с Эммой.
— Я не хочу, чтобы это произошло.
— И я тоже. И еще я не могу рисковать, Пьер. Эмма растет слишком быстро, и я не хочу, чтобы ты то появлялся, то исчезал из ее жизни. Ей нужен сильный мужчина, пример для подражания, но я готова быть для нее всем, если это необходимо.
— Пожалуйста, не надо. Я хочу быть с ней, быть ее отцом и твоим мужем.
— Ты понятия не имеешь, каково это. Ты ушел, Пьер. Ты буквально сбежал. Я не могу не думать о том, что ты сделаешь это снова, снова и снова. Мы не можем продолжать эти отношения, потому что я просто не доверяю тебе. — Она встает и показывает на входную дверь, требуя, чтобы я ушел.
— Я не уйду, больше не сбегу.
— Слова, Пьер, это все, что я слышу. Если хочешь, чтобы я поверила тебе, тогда ты должен доказать мне.
— Как? — спрашиваю я, отчаянно желая удержать ее и Эмму. Я сделаю все, что она захочет.
— Не мне говорить тебе, что делать. Ты должен доказать мне, что ты мужчина, который будет рядом и всегда будет поддерживать свою семью. Вступить в общество анонимных алкоголиков было бы неплохим началом.
Конечно, все что угодно. Я посвящу остаток своих дней Холли и Эмме — моей семье.
Глава 35
Холли
— Спасибо, что пришли, — говорю друзьям Бронвин, когда они подходят ко мне и Эмме поцеловать и выразить свои соболезнования.
Люди, которых я никогда не встречала, люди, о которых даже не слышала от Бронвин, пришли попрощаться с ней.
Мы с Эммой стоим снаружи церкви. Казалось бы, наши слезы иссякли, но затем шепот или слово доносится до нас, и мы снова начинаем плакать.
— Пьер, — говорит Эмма. Я смотрю налево и вижу Пьера в идеально скроенном черном костюме, его волосы зачесаны назад, лицо гладко выбрито. Он становится на колени перед Эммой.
— Ma belle petite, я скучал по тебе, — говорит он, обнимая и целуя ее.
— Я тоже скучала по тебе. Я люблю тебя, — говорит Эмма, у нее снова наворачиваются слезы, и она плачет в его объятиях. Он подхватывает ее на руки и крепко прижимает к груди. Она обнимает его, крепко обхватив руками за шею.
— Я так тебя люблю, — говорит он, целуя ее щеку. Пьер стоит передо мной, такой гордый и уверенный в себе, что я не могу сдержаться и распадаюсь на части, как только заглядываю в его серые глаза. Правой рукой он притягивает меня в объятия, не задавая вопросов. — Я люблю тебя, — шепчет он, когда я утыкаюсь лицом ему в шею.
— Спа-па-сибо тебе, чт-что пришел, — говорю я между всхлипами. Я ощущаю, как его рука согревает мое тело.
— Не держи все в себе, ангел, — говорит он, а я чувствую его горячие, влажные губы на виске.
Я делаю шаг назад и смотрю на него.
— Почему ты назвал меня ангелом? — спрашиваю я, недоумевая, почему он не назвал меня «mon ch'eri».
Он наклоняет голову в сторону и гладит волосы Эммы, пока она продолжает прижиматься к нему.
— Потому что ты спасла меня и вернула к жизни, когда все, чего я хотел, это лечь и умереть.
Последние несколько дней я держала Пьера на расстоянии вытянутой руки, не позволяя ему вернуться в нашу с Эммой жизнь и опасаясь, что он сбежит, когда настанут трудности. Он постоянно звонил или отправлял мне сообщения, и каждый вечер привозил ужин для нас с Эммой, а затем уезжал.
— Ангел? — спрашивает он, пока я вспоминаю все то хорошее, что он сделал для нас с Эммой с тех пор, как мы в последний раз разговаривали с ним у нас дома. — Положись на меня. Позволь заботиться о тебе, когда будет трудно. Обещаю, я больше никогда тебя не оставлю.