Шеф Пьер
Шрифт:
Паркуясь на подъездной дорожке, я чувствую, как моя кровь закипает от предвкушения, пока выхожу из машины и иду к входной двери.
Пьер уже ждет меня. Его глаза дьявольски блестят.
— Привет, — говорю я и тянусь, чтобы поцеловать его.
— Ш-ш-ш, — шепчет он, прикладывая палец к губам. — Сними свои туфли, — командует он своим низким, опасным, томным голосом.
Я снимаю обувь, и Пьер снова встает на колени передо мной, чтобы поставить их в надлежащее место. Затем молча встает и быстро перемещает свои ловкие пальцы на молнию моих брюк, медленно опуская ее.
— Что происходит? — спрашиваю я. Пьер не отводит от меня взгляда, его серые глаза голодные и хищные. — Эмма?
Он наклоняется и стягивает мои брюки.
— Эмма крепко спит, но ты должна быть тихой, — снова повторяет он. Его голос тихий и сексуальный.
Похоть пульсирует внутри меня, и все мое тело отчаянно жаждет его прикосновений.
Он снимает с меня пиджак, затем переходит к рубашке и осторожно расстегивает серебристые пуговицы, наблюдая за своими движениями.
— Ты такая красивая, — шепчет он, его тон источает голод.
Дыхание сбивается, и мне с трудом удается втянуть воздух в легкие. Я чувствую, как мой пульс ускоряется, и слышу только громкие удары своего сердца. Автоматически закрываю глаза, когда ощущаю его пальцы, прижимающие к моему телу прохладную ткань.
Он скользит руками под рубашку и стягивает ее с моих плеч.
Я остаюсь только в трусиках и лифчике прямо посреди прихожей его — или я должна сказать нашего — дома.
Открыв глаза, я вижу любовь в прекрасных серых глазах Пьера.
— Пойдем, — говорит он, переплетает наши пальцы и ведет нас наружу.
На лужайке на заднем дворе он расстелил одеяло для пикника. С четырех сторон стоят стеклянные банки, внутри которых мерцают свечи.
— Пьер, я почти голая и не могу туда выйти. Что, если кто-нибудь увидит меня?
— Уже стемнело, а фруктовые деревья дарят нам уединение.
Я не решаюсь, но он продолжает тянуть меня к одеялу.
— Пьер, — повторяю еще раз.
— Сегодня вечером мы наблюдаем за луной и наслаждаемся природой, пока наши души и тела будут сливаться в одно целое.
Пьер ведет меня к одеялу, и когда мои ноги касаются его, он начинает действовать. Медленно снимает мои трусики и лифчик и бросает их на ухоженную зеленую траву. От того, как он относится ко мне, внутри меня все трепещет.
— Сними с меня одежду, позволь любить тебя.
С таким же трепетом и любовью, что он показал мне, я раздеваю его.
Пьер садится на одеяло и тянется к моей руке.
— Оседлай меня, mon ch'eri, ты нужна мне как можно ближе, я хочу полюбоваться тобой.
Я опускаюсь на него и впускаю в себя его уже твердый член. Все эти игривые пытки сделали меня мокрой, и я хочу его как можно глубже.
Пьер перемещает руки мне на спину и начинает выводить на ней нежные узоры, в это время откидывая голову назад, наслаждаясь ощущением меня на себе.
Низкий, дикий стон исходит из глубины его груди, когда он вытягивает шею и наклоняет голову в сторону.
— Пьер, — стону я, руками исследуя линии его торса.
— Я люблю тебя, — говорит Пьер, глядя на меня.
Его серые глаза сейчас кажутся черными от желания. Движения Пьера медленные и ритмичные, словно его тело наполнено чувственным удовольствием.
Моя грудь прижимается к его груди, он запутывается пальцами в моих распущенных волосах, а я продолжаю исследовать его восхитительные мускулы.
— Холли, — шепчет Пьер, губами прижимаясь к моей шее.
— Да, Пьер, — стону я, забывшись в собственном экстазе.
Чувствую, как внутри меня все начинает сжиматься, готовясь к оглушительному взрыву.
— Я хочу, чтобы мы стали семьей.
Он прижимается лицом в моей груди и посасывает сосок, зажимает его между зубами, в то время как руками продолжает крепко меня удерживать.
— М-м-м, — стону я.
Мне нравится то, как наши тела соединяются, нравится интенсивность его толчков.
— Выходи за меня замуж и позволь удочерить Эмму.
И это не вопрос.
Это приказ.
Эпилог
Пьер
— Мы едем к Трем Сестрам? — спрашивает Холли, пока я везу нас к Голубым горам.
— Па-а-ап, куда мы едем? — девятилетняя Эмма ноет с заднего сиденья.
— Мы едем на семейный день.
Холли переплетает наши пальцы и кладет руку на мое бедро, пока я веду машину.
— Хотя бы намекни, — просит она.
— Non, никаких намеков.
— Мы будем дома хотя бы к ужину?
— Поскольку, готовлю в основном я, не важно, в какое время мы будем дома.
— Мне нужно пописать, — ворчит Эмма.
— Нужно было сходить в туалет до того, как мы вышли из дома. Послушай музыку на своем айподе и вскоре забудешь об этом, — отвечаю я ей. Холли усмехается и отворачивается к окну.
— Здесь красиво. Деревья такие зеленые и пышные. Я бы хотела переехать сюда когда-нибудь, — говорит Холли, глядя в окно.
Однажды вечером, вскоре после того, как сделал Холли предложение, я читал Эмме сказку на ночь, и вдруг она села и скрестила руки перед собой. Она выглядела такой серьезной, будто вся тяжесть мира была у нее на плечах.