Шелк и сталь (Техасская любовь)
Шрифт:
У Брендона было по крайней мере то преимущество, что, в отличие от Джима, он не зависел полностью от доходов ранчо. Его дед со стороны матери сколотил сначала состояние во время золотой лихорадки тысяча восемьсот сорок девятого года, а затем нажил второе на добыче серебра в Неваде. Все, что у него было – роскошный особняк в Сан-Франциско, акции главной железной дороги в Калифорнии, компанию по добыче и обработке древесины, банк и небольшую, но уже обросшую процентами наличность на текущем счету, – все это он завещал своему первому внуку Брендону.
Хенк также получил порядочное наследство от второго деда –
– Могу дать тебе немного в долг, Джим, чтобы продержаться, пока мы не застанем его, – предложил Брендон.
– Спасибо, Бренд, но лучше я повременю. Дело вскоре может принять критический оборот, но, пока мы на плаву, я воздержусь. Терпеть не могу брать взаймы, если можно без этого хоть как-то обойтись.
– Смотри, дружище, как бы гордыня не пошла во вред твоей семье, – сказал Брендон. – В конце концов, ты ведь ни в чем не виноват. Всем известно, как ты вкалываешь. Ну, дело твое, если что, дай знать: чем смогу – помогу.
– Судя по твоему рассказу, ты, при ваших с Лорел отношениях, вполне можешь жениться на ней, – улыбнулся Джим. – Может, тогда папаша прекратит угонять скот у тебя, а заодно ты и за меня замолвишь словечко, сделайте, мол, как родственник, такую милость, оставьте моего друга в покое. Я даже согласен быть свидетелем на свадьбе. Все-таки воровать у своего собственного зятя и его лучшего друга не совсем удобно, – мрачно пошутил Джим.
– Ну, брат, я тебя не понимаю, – сухо усмехнулся Брендон. – Деньги взять у меня отказываешься, зато охотно советуешь на всю жизнь потерять свободу. Тоже мне друг!
– Ах, Брендон, жениться на Лорел – далеко не самая худшая доля. Дурнушкой ее никак не назовешь, а ты ведь когда-то волочился за ней.
– Так-то это так, но могу ли я ей доверять? – Брендон внезапно стал совершенно серьезным. – В конце концов, она дочь Рекса Бурке.
В последующие недели Брендон старательно избегал Лорел. В воскресенье он сидел в церкви в противоположном от ее семейства конце церкви. Сталкиваясь с ней в городе лицом к лицу, он выражал ей свою признательность, учтиво касаясь полей своей шляпы, и уходил. Если было возможно, он прятался в ближайшем входе в дом или переходил на другую сторону улицы, избегая Лорел. Однажды, не желая попасться ей на глаза, он ненароком заскочил в магазин «Принадлежности дамского туалета» и попал в очень неловкое положение. Впредь он решил внимательнее следить за тем, в каком заведении собирается укрыться.
Лорел очень скоро поняла, что Брендон нарочно ее избегает, но никак не могла понять почему. Этот человек, вне всякого сомнения,
– Хоть бы он сам уяснил, чего хочет, – кипела она от злости. – То он желает меня, то отворачивается! Здешняя погода – и та менее изменчива!
Лорел допускала, что подобное поведение Брендона больно ранит ее самолюбие, хотя чрезвычайно облегчает жизнь с отцом. Кроме того, она разобралась в своих чувствах. «Видит Бог, я люблю этого человека, – признавалась она себе. – Но просто иметь его мне недостаточно. Никогда не примирюсь с тем, чтобы быть у него на вторых ролях. Ах, если бы он тогда не влюбился по уши в Беки!»
Дело в том, что, несмотря на упорные заверения Брендона в обратном, Лорел по-прежнему не сомневалась, что у него был роман с Беки. Он просто не хочет вспоминать о своем поражении, да и, зная теперь, почему она сбежала из города, щадит ее чувства, решила она.
С другой стороны, рассуждала она, если Брендон озабочен тем, чтобы не обидеть ее, почему он подчеркнуто избегает встреч с ней в городе? Это ведь и вовсе лишено смысла. «Он просто не желает связываться со мной, так как на самом деле мечтает о Беки, – с грустью думала она. – Может, оно и к лучшему. Если он никогда не сможет любить меня всей душой, то к чему он мне? Играть вторую скрипку в отношениях с мужчиной меня не заставит никакая любовь. Я, безусловно, заслуживаю лучшей участи».
Между тем, у Лорел было полно дел и без Брендона. Она помогала Марте по хозяйству, выполняла кое-какие посильные поручения на ранчо, а когда остальным было не до того, ездила за покупками.
Ребенком Лорел беспрепятственно бегала по всей территории ранчо, кроме нескольких запретных мест, и рабочие не только терпели ее присутствие, но и радовались ему. Теперь, когда она вышла из детского возраста, все, казалось, изменилось. Уезжала она девочкой, а приехала уже взрослой девушкой, и никто не мог взять в толк, как следует к ней относиться.
Для Лорел явилось полной неожиданностью, что люди, которых она знала, с которыми чувствовала себя вполне непринужденно, вдруг стали вести себя словно незнакомцы. Те, что помоложе и в прошлом казались ей как бы двоюродными братьями и сестрами, при встречах с ней от смущения не могли выговорить ни слова, а некоторые даже старались не попадаться ей на глаза. Большинство работников, особенно немолодых, проявляли к Лорел чрезмерную почтительность и не позволяли себе шутить с ней, как в былые дни. Правда, несколько недавно нанятых парней было начали пялить на нее глаза, но товарищи быстро поставили их на место.
– Что случилось с Бейли? – спросила как-то Лорел, заметив у него распухшую губу.
– Да вот разевает рот на слишком жирный кусок, – съехидничал Лестер. Изо всех парней на ранчо Лестер был единственным, кто относился к Лорел по-прежнему. Сколько она себя помнила, он всегда был на ранчо, ни чуточки при этом не меняясь с годами. Лорел иногда казалось, что он так и родился стариком: седые густые волосы Лестера не становились реже, ноги, кривые от верховой езды на протяжении всей его жизни, были такими вроде бы сызмальства, да и лицо, худое и загорелое, невозможно было представить себе без избороздивших его и въевшихся глубоко в кожу морщин.