Шелковый путь
Шрифт:
С той стороны, где стояла белая ханская юрта, раздались оглушительные звуки карная. Галопом помчались шабарманы-коневоды. Вслед за ними степенно выехали судьи состязания батыров, в основном белобородые крепкие старики. Чуть позади на громадном коне ехал сам Иланчик Кадырхан. Карнаи надрывались, гудели без умолку. Распорядители начали делить участников состязаний по видам оружия. Властные крики неслись над толпой: «Эй, копейщики! Выстраивайтесь за мной!» «Лучники! Стройтесь слева!» «Меченосцы! Спускайтесь в лощину!» «Кто мастер махать дубиной, оставайтесь на месте!» «Носители секиры! Выступите вперед!» Началась толчея, суматоха, однако вскоре все разобрались, встали по порядку.
Наконец, всколыхнув в последний раз неистовым ревом всю степь, умолкли карнаи, пронзительно запели глиняные сопилки. Словно из-под земли доносились щемяще-тревожные звуки, похожие на волчий вой. Они возвещали о начале буйного торжества степи.
Копейщиков оказалось человек сорок. Они грозно вскинули свои копья, трижды пронзили ими воздух и отъехали в сторону, уступая место мастерам самого древнего оружия — палицы. Толпа невольно залюбовалась ими. Это были кряжистые, крепко сколоченные, почти квадратные джигиты. Чтобы уберечься от увечий, каждый надел на себя по нескольку овчинных шуб, туго перетянутых в поясе сыромятными ремнями. Восседали они на верблюдах-метисах, неповоротливых, неуклюжих, но сильных и выносливых. Когда выехали они на середину поля, то показалось, что это фантастические чудовища из сказки. Выстроившись в ряд, они одновременно, по команде, поклонились в сторону правителя. После этого разделились на две группы, разъехались на расстояние двух бросков, и, подняв над головой увесистые палицы, поприветствовали друг друга.
Снова томительно-тягуче завыли сопилки, и бесформенные фигуры на верблюдах ринулись навстречу друг другу. Посыпались гулкие удары, слышалось надсадное кряхтенье. Рявкали верблюды, от боли и злости плевались зеленоватой слюной. Казалось, они презирали эту глупую людскую забаву, всем своим высокомерным, равнодушным видом подчеркивая, что не имеют никакого отношения к тем, кто сидел на них и размахивал налево и направо тяжелой, в шипах палицей. Отрешенно рысили верблюды по полю, раскачивались, вздымали пыль и не трогали один другого. Батыры же бились умело, подолгу вращали палицами, целились в голову и обрушивали удар наверняка, успевая отбивать ответные удары. Иные уже валялись на земле, оглушенные сквозь толстый слой ваты, корчились от обиды и боли; другие, падая, как бы невзначай «оглаживали» противника по бокам, по бедрам, а то и по спине.
Самые опытные, самые ловкие бойцы начали прибегать к каверзным приемам. Особенно отличился черный, точно из чугуна вылитый, малый. Он не суетился, не замахивался попусту и не носился взад-вперед, а редким и метким ударом, как бы незаметным щелчком, одного за другим выбивал противников из седла. Он, спокойно поджидая противника, подпускал его почти вплотную, потом вдруг ловко скатывался набок, уходя из-под пудовой палицы, и точно исчезал между верблюжьими горбами. А потом, когда удрученный неприятель проскакивал мимо, успевал мгновенно перекинуться на другой бок и всей силой ткнуть палицей сзади. Противник, раскидывая руки, мешком плюхался наземь.
Но вот, увлеченный схваткой, черный воин не заметил, как и над его головой просвистела палица. Однако в последнее мгновение он резко скатился в сторону, и толпа на холме ахнула в страхе. Удар угодил в горб верблюду, а воин мотался, точно вьюк, сбоку, целехонький и невредимый. Ну и дьявол же! Оказывается, он заранее привязал себя ремнями к луке седла. Толпа на холме взревела от восторга. Черный джигит поболтался еще немного всем на утеху на боку верблюда, потом рывком взобрался в седло и
Бой на палицах длился недолго. За это время можно было лишь вскипятить молоко и снять пенку. Потерпевшие поражение спешили убраться восвояси. Другие, ошалев от боли, ничего не видя и не соображая, мчались в безлюдную степь. Победителем вышел черный батыр. Он улыбался до ушей от радости и счастья, довольный, что так легко перехитрил всех и вышел из битвы без ушибов и увечий. Острым ножом перерезал он ремень, которым привязал себя к седлу, скатился на землю, но тут подскочили коневоды, подхватили его за руки-ноги и помчали победителя к хану…
Настал черед копейщиков. Они не набросились сразу друг на друга, как бесстрашные мастера древней палицы, а сражались парами. Против Ошакбая вышел рослый длиннорукий батыр Кипчакбай родом из города Тараза. И сам он был длинный, и копье длинное, так что к нему немыслимо было подступиться. Ошакбай на всякий случай облачился в кольчугу, засучил рукава. Он надеялся на свою быстроту, ловкость и главным образом на то, что, в отличие от противника, орудовал копьем одинаково и левой и правой руками.
Они с Кипчакбаем въехали в круг, коснулись, по обычаю, коленями и, круто повернув коней, разъехались на расстояние пяти бросков. Потом, горяча коней, наметом понеслись навстречу друг другу. Ошакбай сейчас ничего не слышал, кроме стука собственного сердца. Держа повод в зубах, зорко следил он исподлобья за каждым движением противника. Тот мчался на него во весь опор. Ошакбай взял копье в правую руку. Оно было легкое, но твердое, крепкое, из выпрямленной жимолости. В следующее мгновение змеиноголовое копье Кипчакбая со свистом промелькнуло возле самой груди. Да, с этим длинноруким шутки плохи! Ошакбай едва успел увернуться, но сделал это так резко, что почувствовал боль в животе, словно кишки оборвались. Однако своего не упустил, изловчился-таки и ткнул копьем таразского батыра в бок. Поддел, конечно, не сильно, только одежду проткнул. Таково было условие честного поединка. Иногда в пылу боя бывало, что увлекались джигиты и, ослепленные яростью, всерьез кололи друг друга. Но таких ждало строгое наказание…
Противники повернули коней, начали съезжаться вновь. Ошакбай понял, что на этот раз противника не удастся перехитрить тем же способом. Опытный воин не позволит ему уклониться в сторону. Но только успел он подумать это и разогнать коня, как змеиноголовое копье опять нацелилось ему в грудь. Ошакбай припал к гриве коня и в тот же миг почувствовал, как копье пролетело на расстоянии толщины пальца от затылка. Сам он на этот раз не успел даже ткнуть Кипчакбая, а ударить в спину было некрасиво.
Конь пока что круто повернул, пропахав копытами землю. Кипчакбай тоже успел повернуться к нему лицом. Теперь они уже не пускали коней вскачь, решили испытать судьбу в ближнем бою. Ошакбай прибег к древнему приему «волчок». Цель его — стремительными круговыми движениями выбить копье из рук противника. Тут нужна сноровка, иначе самому немудрено выронить оружие.
Они съехались, ударились копьями. Завертелся «волчок» все быстрей, быстрей. Горела ладонь, ныло предплечье. Вот уже выпало копье из рук Кипчакбая, и Ошакбай, не давая ему опомниться, кольнул еще острием в бедро. Он помнил о правилах и лишь слегка ранил противника. Но этого было достаточно: Кипчакбай рухнул на землю.