Шерас
Шрифт:
Было понятно, что противник приготовился к длительной осаде и будет сидеть под Кадишем год, два — сколько понадобится, вгрызаясь в каждую пядь земли, — но не уйдет без победы. Меж тем в крепости уже давно свирепствовал голод, а от стотысячного гарнизона осталось чуть более половины.
Кто такие эти авидроны, спрашивал себя Хавруш. Чем они отличаются от иргамов? Почему их все боятся? Что за боги дают им силы, храбрость, умение? Почему три обыкновенных воина пешего монолита без ущерба справляются с лучшими капроносами Масилумуса? Где божья справедливость? Почему Слепая Дева милосердна к своим врагам?..
Внезапно
Однако этот труп, перелетевший крепостную стену и три внутренние стены, оказался не трупом: до Хавруша вдруг донеслись ужасающие вопли. Это живой человек, понял военачальник, впрочем, совершенно не удивившись. Чего только эти авидроны не придумают!
Тело меж тем всё же не достигло Носороговой башни, а ударилось об основание межбашенного перехода и разлетелось на куски. Лишь темное пятно с подтеками осталось на серой, грубо обработанной тверди.
Из глубины помещения раздалось голубиное воркование. Хавруш звучно рыгнул, тут же почувствовал некоторое облегчение, сменившее тяжесть пресыщения, и подошел к просторной клетке, где томились три нахохлившихся розовокрылых голубя. Он взял из мешка, стоявшего рядом, малую горсть зерна и бережно насыпал его птицам. Голуби, распушая хвосты и крылья, толкаясь, набросились на корм.
— Ну-ну, дети мои, всем хватит, — сладким голосом защебетал Хавруш. Вдруг обернувшись, он резко приказал Оусу: — Приведи Бредероя.
Немой кивнул и удалился. Вскоре в помещение вошел высокий и крепкий мужчина в грубой одежде из шкур. Невольно покосившись на блюда с остатками еды, он припал к ногам военачальника и смахнул с них воображаемую пыль, проделав это, однако, с таким достоинством, на которое мало кто был способен. Потом поднялся и отступил на несколько шагов.
— Ты выполнил мое поручение? — тяжело спросил Хавруш, резанув прямым взглядом.
— Как нельзя лучше, рэм, — слегка поклонившись, отвечал посетитель, нисколько не робея под напором холодных пронзительных глаз.
— Что сказали Великие Юзофы?
— Почтенное собрание возмутилось поступком Авидронии.
— Хорошо. Надеюсь, Сафир Глазз остался доволен. Возьми, ты это заслужил.
И Хавруш бросил Бредерою берктоль. Горец опять поклонился, но чувствовалось, остался недоволен.
— В чем дело? — приподнял бровь военачальник.
— Прости меня, величайший, но путь был долгим, а издержки оказались огромными…
Хавруш скривил губы, однако вынул из ларца еще один золотой и не без внутренней борьбы попрощался с ним. На этот раз Бредерой не стал скрывать своей радости.
— Я и в дальнейшем к твоим услугам, Хавруш. Приказывай, что хочешь.
Хавруш подошел к широкой скамье и комфортно разместил на ней свой необъятный зад. Прежде чем что-то сказать, он вырвал из носа несколько торчащих волосков и вытер пальцы о накидку.
— Слыхал я, Бредерой, что ты малл и твой род идет от самого жестокого малльского племени. Это правда? — спросил Верховный военачальник.
— Да, это так, — отвечал застигнутый вопросом врасплох горец и несдержанно сверкнул взглядом. — Это племя было не только самым беспощадным, но и самым могущественным. Его вождям когда-то подчинялись все малльские селения, и не только горные, но и располагавшиеся на равнине.
— И что же с этим племенем произошло?
— Мои предки, еще до возведения Великой Подковы, воевали с авидронами и их союзниками и часто побеждали. Было время, когда целые авидронские территории подчинялись воле одного из малльских вождей. Наши дети с малого возраста воспитывались в духе ненависти к жадным соседям с равнины. Их учили убивать авидронов, и это была единственная наука, которую они познавали. Об этом повествуют наши предания.
— Ну и?.. — зевнул Хавруш.
— Но прошли годы, и Авидрония стала слишком сильна, чтобы открыто скрещивать с ней клинки. Началось строительство Великой Подковы, и многие маллы поддались недостойным соблазнам и нанялись в мастеровые и во всякое услужение. Большинство же вождей подписали мирный договор. Теперь авидроны стали безраздельно хозяйничать в наших пределах, а наши мужчины полюбили вино, блудных женщин и деньги.
Но мое племя не захотело мириться с исконными врагами. Мужчины продолжали убивать авидронов, всегда ловко скрываясь от преследования. Однажды высоко в горах циниты все-таки настигли наши отряды, окружили их и поголовно всех перебили. Потом спустились в селения и угнали всех женщин и детей в рабство.
— Да, но как ты попал в Иргаму?
— После этого, — продолжал Бредерой скороговоркой, заметив, что его собеседник утомился, — жителям одной из деревень удалось спастись. Они ушли далеко в горы, нашли место, где еще не ступала нога авидрона, и там поселились. Там родился и я, ваш преданный слуга. Моим отцом был племенной вождь, носивший самое знатное имя. Раз в месяц он отправлялся в низину и совершал набеги на авидронские стоянки или на поселения маллов, забывших заветы предков. Возвращался он обычно с добычей и пленниками. Я помню, как их сажали в кунжуды — собачьи конуры, и держали там, выпуская только для работы. В день Якира — горного духа, нашего главного бога, каждый мужчина селения, будь то воин, старик или ребенок, должен был принести в жертву хотя бы одного авидрона. Тогда я был мальчишкой, но убивал не меньше трех. Медленно перерезал им горло кинжалом.
И Бредерой показал, как он это делал. Хавруш представил умирающих авидронов и мечтательно вздохнул. Его мрачный взгляд впервые просветлел.
— Но однажды, — продолжал Бредерой, — шакалы Грономфы нашли нас. Отец погиб сразу, остальные мужчины дрались, словно горные львы, и умерли в бою, во славу Якира. Малую толику обратили в рабство. После долгих мытарств я оказался в Масилумусе в доме разносчика воды. А он продал меня тхелосу. Когда интол объявил свободу тем рабам, которые станут воинами, я не раздумывал. С тех пор я и служу тебе, о величайший.