Шерлок Холмс и дело о крысе (сборник)

Дэвис Дэвид Стюарт

Скоро небо начало светлеть, на востоке появились первые красноватые сполохи. Темные силуэты деревьев и изгородей обретали цвет, прорисовывались четче. Я не знал, что на уме у моих преследователей, но прекрасно понимал, что, добравшись до городских окраин, где дорога начинала ветвиться, они либо прекратят погоню, либо разобьются на группы. И в том и в другом случае шансы на благополучный исход возрастали. Я понял, что, возможно, мы и вовсе разминемся. Даже позволил себе улыбнуться – впервые за эти долгие часы.

Мои надежды оправдались. Больше я в то утро не видел подручных баронессы.

По счастью, остаток пути прошел без происшествий и, честно говоря, практически не отразился в моей памяти. После всех ужасов и трудов минувшей ночи я был измучен и нравственно, и физически, поэтому ехал по улицам пробуждающегося города как автомат, с притупленными, заторможенными чувствами. Разнокалиберные, разномастные здания проплывали мимо будто в тумане, глаза отказывались фокусироваться.

Я понимал: преследователи ждут, что я вернусь на Бейкер-стрит, понимал и то, что сейчас во всем Лондоне для меня и моего одурманенного спутника нет адреса опаснее. Вернуться в дом 221-b – значит немедленно попасть в ловушку. У меня оставалась только одна альтернатива.

Открыв мне дверь, Элис Меллор так и ахнула, глаза ее расширились от ужаса. От усталости я не сразу сообразил, что перед ней предстал не почтенный Джон Уотсон, давний ее приятель, а перепачканный, оборванный и вконец опустившийся матрос, заросший дневной щетиной. По счастью, через несколько секунд она узнала меня в этом странном обличии, хотя с лица ее не сошло изумленное выражение, которое, как мне показалось, подсветила ласковая улыбка. А потом из нее водопадом полились вопросы.

– После, – ответил я резче, чем хотелось, и обернулся на стоявший снаружи экипаж. – Я приехал не один.

С помощью Элис я перенес бесчувственного Шерлока Холмса с заднего сиденья экипажа в опрятную, уютную гостиную и уложил в большое откидное кресло-лонгшез. С помощью чашки крепкого чая попытался прочистить голову, чтобы связно рассказать о наших приключениях. Элис села напротив, и я начал рассказ. Он захватил ее полностью, и по мере развития сюжета на лице ее отражалось все большее изумление. Когда я закончил, она несколько секунд помолчала, потом поднялась, подошла к окну и выглянула на улицу.

– Как все это странно, Джон, – проговорила она наконец. Я понял, что напугал и смутил ее своим рассказом. – Если уж они сумели одолеть мистера Холмса… – Она покачала головой. – Что бы это могло значить?

– Не знаю. Какой-то дьявольский замысел. Некоторые его фрагменты мне ясны, но общая картина не складывается. Только Шерлок Холмс и может поведать нам истину.

– Холмс? – переспросила Элис, поворачиваясь к моему другу, лежавшему без движения. – Да что он нам сейчас поведает? В нем жизнь едва теплится. Да, ты сказал, что эти люди промыли ему мозги. И он перешел на их сторону…

– Вот только не добровольно. В этом я убежден. Лишь нечто совершенно противоестественное может заставить Холмса так поступить.

– Противоестественное? Но что?

Я встал на колени рядом со своим другом и оттянул ему веки – на меня, а точнее, мимо меня глянули затуманенные, неподвижные серые глаза.

– Кажется, я знаю, в чем дело, и даже знаю, кто может нам помочь.

– Ты бы пояснил, что имеешь в виду, Джон.

Через

два часа я двигался в сторону театра «Вудгрин эмпориум» в южной части Лондона. Я успел принять ванну и побриться, а Элис одолжила мне один из костюмов мужа – сидел он не идеально, и все же выглядел я в нем презентабельнее, чем в матросской одежде, в которой явился к ней в Куртфилд-Гарденс. Поначалу мне не хотелось оставлять Элис с Холмсом наедине. А если он придет в себя и надумает сбежать? Это будет настоящей катастрофой. Однако Элис заверила меня, что справится.

– У меня есть пузырек с хлороформом, – сказала она. – Замечу, что мистер Холмс приходит в себя, – приложу ему смоченный тампон к лицу.

До Вудгрин я добрался подземкой. Рассудил, что, если за мной надумают следить, в людном месте делать это будет сложнее. При этом мне все-таки представлялось, что противникам нашим вряд ли известно мое местонахождение, однако в свете того, что случилось за последние сутки, я относился с подозрением даже к собственной тени.

Театр «Эмпориум» находился совсем рядом с Вудгрин и выстроен был в стиле, обычном для провинциальных увеселительных заведений: экстравагантный фасад с тонкими палладианскими колоннами, увешанный афишами с рекламой номеров, которые дают на этой неделе. Мне показалась странной сама мысль, что всего несколько дней назад – в вечер встречи со Стэмфордом – мы с Шерлоком Холмсом сидели здесь в партере и наслаждались спектаклем, понятия не имея о том, какая страшная тень скоро омрачит наши жизни.

Я прошел вдоль стены к артистическому входу. Шагнул внутрь, и путь мне тут же преградил серолицый, тощий как шест тип. Он пулей выскочил из крошечной будки слева от двери. Спутанные волосы торчали во все стороны, а водянистые голубые глазки сверкали от возмущения.

– Эй, приятель, чего надо?

– Мне нужно повидать Великого Сальвини.

– Да что вы говорите? А договоренность имеется?

– Собственно, нет…

– Тогда прошу прощения. Мистер Сальвини без договоренности не принимает. Он сейчас отдыхает в гримерке. Днем у него спектакль, и он просил его не беспокоить. Вы небось газетчик?

– Нет.

– Ну, ежели вы наладились за автографом…

– Я из полиции, дело крайней важности, – рявкнул я, отпихивая напыщенного болвана и направляясь в тускло освещенный коридор, там, по моим понятиям, должны были находиться гримерные.

К моему удивлению, страж за мной не последовал. Вместо этого он просипел гнусаво:

– Из полиции, да? Ну, сейчас разберемся!

В дальнем конце коридора находилась зеленая дверь с надписью «Великий Сальвини», выведенной белым мелом. Я постучал.

– Кто там? – глухо спросили изнутри.

Я открыл дверь и вошел.

Комнатка была тесной и неприбранной. Там стояли большое зеркало, туалетный стол, гардероб, вешалка для одежды, на которой болталось несколько крикливых нарядов, узкая кровать. Почти все оставшееся пространство занимала корзина с реквизитом. Хозяин возлежал на кровати. Глаза его были прикрыты черной маской – при моем появлении он ее сорвал.

– Как это понимать? Вы кто такой, сэр? – вскричал он. – Как вы смеете прерывать мои размышления?