Шестая могила не за горами
Шрифт:
– Он был рабом, одним из миллионов рабов, тоже созданных отцом.
– Ты назвал его даэвой.
– Многие ученые на земле считают, что даэвы и демоны – одно и то же. И ошибаются. Истинные демоны упали с небес. Они – падшие сыны.
– То бишь демоны вроде как чистокровные, а даэвы… даже не знаю… клоны, что ли?
– Они рабы. Точка.
Лично я это слово терпеть не могу. Произношу его только в адрес Куки.
– Видишь ли, принято считать, что рабы – отдельная раса, но все же такие же люди, чьи жизни в свое время несправедливо недооценивали.
– Даэвы не раса, - отрезал Рейес. – Они создания моего отца.
– Почему ты так враждебно к ним относишься? – поразилась я.
– Кто сказал такую чушь?
– Да ладно тебе, Рейес!
– Так просто не объяснить, - ответил он наконец. – Когда Бог впервые создал ангелов, их считали сыновьями Господними, пока у него не появился настоящий сын. Он был призван вести людей, указать им прямой путь в рай. Так же и даэвы. Когда мой отец создал их, они считались сыновьями Сатаны, пока у него не появился настоящий сын. Я. Их перестали считать сыновьями. Они не были падшими и стали просто даэвами. Просто существовали и все. Некоторые ангелы прогневались, сочтя любовь Бога к людям несправедливой по отношению к его собственным созданиям. Так и некоторые даэвы почувствовали себя оскорбленными, когда отец принял решение создать меня. Нелегкие были времена.
– Но ты знал его лично? Дилера?
– Его знали все. Он был чемпионом. Самым быстрым и сильным созданием в аду. Но он был рабом с единственным призванием – служить. И такая судьба его никогда не прельщала.
– Представить не могу, с чего бы, - процедила я, чуть не захлебываясь сарказмом. И тут до меня дошел смысл сказанного Рейесом. – Погоди-ка. То есть он был быстрее тебя?
Не глядя на меня, Рейес кивнул. Я тихонько втянула носом воздух.
– И сильнее?
Помолчав несколько долгих секунд, он ответил:
– Да. Мы никогда не вступали в поединок, но если бы пришлось, он бы победил.
Даже если бы вдруг из ниоткуда появилась арматура и треснула меня по физиономии, я бы так сильно не удивилась, как после этих слов.
– То есть получается, он может тебя одолеть?
– Полагаю, что мог. В аду. В этом мире другие правила. Как знать, на что он здесь способен?
– Но почему тогда ты пытался ему противостоять? Если он так опасен, зачем рисковать? – Рейес молчал, а я с каждой секундой все больше и больше злилась. Как он мог так запросто взять и рискнуть собой?! – Рейес, зачем ты это сделал?
– Я сейчас слишком потрясен, чтобы тебе ответить.
– Чего? Это еще почему?
– Поразительно, что ты вообще об этом спросила.
– Правда, что ли? Неужто ты первый день меня знаешь?
– Что ж, это был день открытий, - сказала я по пути от Развалюхи к дому. Рейес, судя по всему, не собирался оставлять меня одну. – Двенадцать зверюшек, значит. Зуб даю, на вечеринках они отжигают по полной.
– Только если тебе нравятся кровавые побоища, - отозвался Рейес, взглядом сканируя окрестности.
– Не сказала
Я уже поднималась по лестнице. Он не отставал ни на шаг.
– Лучше не стоит.
– Я хочу больше узнать о Дилере, - на секунду обернулась я. – Понятия не имела, что в аду есть рабы. То есть там наверняка хреново и без противного названия бесправных слуг.
– У отца их миллионы. Он создал их из останков павших в боях демонов.
– Вроде как из их ДНК?
– Вроде как.
– Значит, Дилер был чемпионом. А в чем? В волейболе?
– Лучше представь себе целую толпу гладиаторов.
– Серьезно? В аду устраивают гладиаторские игры? – Уму непостижимо!
– У нас там уйма свободного времени.
Я остановилась и повернулась к Рейесу. Он тоже остановился.
– Рейес, я хочу, чтобы ты дал ему шанс. Думаю, он действительно хочет нам помочь. Можешь злиться на меня сколько влезет, но мне и правда кажется, что он на самом деле хочет увидеть, как твоему отцу придет конец.
– Естественно, хочет. А ты бы не хотела увидеть, как падет тот, кто держал тебя в неволе? Но это не значит, что мы можем ему доверять.
– Мне кажется, у тебя предвзятое мнение, - заявила я, отвернулась и шагнула на следующую ступеньку.
– Датч, - взяв за плечо, Рейес развернул меня к себе, - даэвам нельзя верить. Не важно, сколько они тебе помогают. Не важно, что они для тебя делают. Верить им нельзя.
– Я понимаю, правда. Понимаю, что это касается их в общем и целом. Но он другой. Есть в нем нечто особенное. Нутром чую, что однажды мы выясним, в чем дело.
– Если тебе хватит ума, ты не станешь ничего выяснять.
– Я не дура. – Меня начинало доставать, что Рейес подвергает сомнению каждый мой шаг. – И прислушиваюсь к здравому смыслу.
– Чтобы к нему прислушиваться, нужно, чтобы он был.
Я застыла. Он ведь не мог сказать такое вслух.
– Мне сейчас просто послышалось, да?
– Когда дело касается людей, ты слепнешь, Датч. Ради них ты делаешь то, чего не сделал бы ни один живой человек. И если ты хоть на секунду поверишь, что этот даэва тебе поможет, то потеряешь все.
– Ни один живой человек, говоришь? О да, ты прекрасно знаешь людей! Может быть, последние тридцать лет ты и был одним из них, но ты ничего не знаешь о силе их духа. О благородной и щедрой человеческой природе. Все люди разные, но большинство из них добрые и бескорыстные. Мы заботимся друг о друге.
– О людях я знаю достаточно, чтобы понимать: никто на земле не рискнет жизнью, чтобы тебя спасти.
– Ошибаешься. Если мои подозрения насчет Дилера верны, то тебе придется проглотить собственные слова еще до того, как все это кончится. А если все так, как он говорит, то нам, видимо, придется драться с дюжиной крайне мерзких тварей. И я готова поставить последний доллар на то, что в этой битве Дилер будет с нами до самого конца.