Шестые врата
Шрифт:
– Стоя тут, мы ничего не выясним, - Федор слазил в карман за компасом в ударостойком корпусе. Стрелка уверенно нашла север. Обнадеженный, он вытащил из-за пазухи телефон. Сети нет. Рай - без мобильной связи?
– Куда предлагаешь податься? – Лилит сорвала пурпурный цветок и заткнула его за ухо. Фактор невольно сглотнул – трепетные лепестки заставили кожу девушки мягко светиться, будто питая ее кровяным соком. Он принялся деловито изучать компас.
– Ну, раз ориентиров никаких нет... Почему бы не пойти на север?
– Север так север, - неожиданно легко согласилась Лилит.
Вообще-то,
– Эй, молодежь! А ну-ка подвинься! – Тетка в розовой пластиковой косынке плюхнула на скамейку гроздья пакетов и неодобрительно смерила Павла слезящимися очками. – Пожилым место дайте и инвалидам.
Лавочка чуть не прогнулась под мощным задом. Край сунулся было за своей красной книжечкой, просто чтобы посмотреть на физиономию «инвалидки» при виде удостоверения, но в кармане зияла присутствием только здоровенная дыра. Динго, выскочившая из-под натиска пакетов, смятенно переминалась на тонких оленячьих ногах.
– Идем! – Он ухватил девушку за руку и вытащил в мокрую свежесть. Поток прохожих подхватил их, повлек по-новому знакомыми улицами, обдавая радужными фонтанами из-под машин и запахом горячих пирожков с неопределенной начинкой.
– Куда мы? – Засмеялась Динго, перепрыгивая лужу. Она раскраснелась, капли дождя сияли алмазами в короне осенних волос.
Не отвечая, он потащил ее к ближайшему входу в подземку. За стеклянными дверями торчала стойка с бесплатными газетами. Бросился в глаза изумрудно-зеленый заголовок – «Метро». Ввинтились в горячий машинный воздух, изображая пассажиров. Страницы пахнули типографской краской, запачкали пальцы.
– Смотри, дата завтрашняя, - ткнула Динго в мелкие цифры: 23 сентября 201... И тут же поправилась. – То есть уже сегодняшняя.
Павла больше интересовали заголовки. «В Петербург приходит бабье лето», «Студент сломал челюсть профессору», «Новая стоматологическая клиника открылась на Юго-Западе»... Ни слова о Вратах или сталкерах. Он уже хотел бросить газету обратно в стойку, когда его руку перехватили холодные пальцы:
– Подожди! Что это?
Взгляд Края скользнул по полосе с международными новостями. «Вирус погрузил в хаос Лондон: пэй-эпп очистил счета горожан», «Рободог загрыз кошку Танико-сан»... Хм, что за хрень? «Бейс-джампинг вошел в программу экстрим-олимпиады 201... На очереди сверхзвуковые прыжки», «Всемирная конференция по дырочной телепортации пройдет в Петербурге».
Глаза метнулись от страницы, встретились с голубыми радужками Динго, подернутыми рябью испуга, как лужи на ветру. Рука сама потянулась за телефоном, сунула в покрасневшую девичью ладошку:
– Звони.
Динго затрясла головой:
– Ты первый.
Павел надавил на иконку с лицом матери, в наушнике заиграла незнакомая мелодия.
Стрелки на часах бегут по кругу,
Все проходит - прежним я не буду.
Может быть, я стал немного старше,
Может быть, мне стало просто страшно[2].
Корпус мобильника заскользил во вспотевших пальцах, и Край поспешил уронить его в карман, переключив на хэнд фри. Мать взяла трубку на припеве. Протяжное, чуть в нос «алё-о?» принадлежало ей так же
– Мам, это я, - хрипло выдавил он.
– Паша? – В голосе на том конце линии не прозвучало ни удивления, ни тревоги. – Как прошел день рождения? Да, ты не купишь молока по пути домой? Два пакета. Только «Буренку» не бери... Не забудешь?
– Ка... какой день рождения? – Поперхнулся Край.
– Павел, ты что, там пил? – Посуровел мамин голос.
– А... мня, - промямлил он, лихорадочно соображая, и выпалил на удачу. – Я только пиво.
Последовала вполне предсказуемая отповедь. Только вот вместо привычных «как ты себя чувствуешь?» и «алкоголь раздражает почки» мать напирала на то, что какой-то Андрей дурно на него влияет, и что, мол, в следующий раз никаких ночевок у товарищей посреди учебной недели.
– Ну, что там? – Динго от нетерпения переминалась с ноги на ногу, будто вот-вот описается.
Край пробормотал что-то невразумительное в микрофон и нажал отбой.
– Сама попробуй.
Девушка взяла телефон так осторожно, будто это была ядовитая змея. Вздохнула, огляделась по сторонам. Дождь пошел сильнее, и дожидавшиеся автобуса граждане забились за стеклянные двери, оттирая Павла с Катей в угол.
– Ты что, номер забыла?
Взъерошенная голова качнулась из стороны в сторону, палец заскользил по экрану, набирая цифры. Бледное личико застыло тревожным дорожным знаком – треугольным и белым, в обрамлении красных волос. Павел видел, как шевельнулись обветренные губы, но слов не разобрал – в метро ввалилась шумная компания, стряхивая зонты. Он едва увернулся от каскада воды, спрятавшись за толстяка с портфелем. Вынырнул из-за плащевой спины, когда опасность миновала, и обнаружил застывшую с телефоном в руке Динго. Больше всего она походила на Красную Шапочку, встретившую в лесу василиска. Повалившие к подошедшему автобусу граждане натыкались на каменные плечи, давили каменные ноги, но девушка только пялилась круглыми глазами в точку чуть дальше своего носа.
– Эй! – Край осторожно вынул мобильник из вялых пальцев. – Все так плохо?
– Плохо?! – Динго встрепенулась, будто это слово сняло с нее заклятие. – Трубку взял мой папа, который не живет... не жил с нами уже пять лет. Или он успел вернуться к маме за прошедшую ночь и выселить меня в квартиру на Ваське[3], которую я, кажется, делю с сокурсницей... Или мир сошел с ума?
Голубые глаза пытливо уставились на Павла, и он, нехотя, признался:
– А я, кажется, всю ночь прогудел на какой-то вечерине. Когда было такое в последний раз, не припомню. Короче, если мир и сошел с ума, мне нравится такое сумасшествие.
Стеклянные двери доставили новую порцию зонтов и спасающихся от дождя пассажиров. Парень с бородой в косичках, отгородившийся от мира наушниками тенсегрити[4], втиснулся на место портфельного толстяка, непосредственно напевая под нос:
Я знаю, придет тот единственный час
И счастье когда-нибудь вспомнит о нас...
«Быть может, уже вспомнило», - подумал Край, но вслух сказал другое:
– Осталось проверить еще одну вещь. Ты со мной?
Ни о чем не спрашивая, Динго решительно кивнула.