Широкое течение
Шрифт:
наниями. Таня слушала его внимательно, глядела без
улыбки, точно перед ней был совсем другой человек, по¬
том заторопилась, потянула его в другие залы, — скоро
начнет темнеть, а впереди еще сколько замечательного!
В одном зале Антон долго не мог стронуться с места.
Он безотрывно смотрел на картину... Молодая женщина
сидела на мягких подушках богатой коляски, спрятав ру¬
ки в муфту, и, несколько высокомерно повернув лицо с
полуприкрытыми
час он подойдет, молодой, мужественный, вскочит в ко¬
ляску, раздастся гулкий цокот копыт, и они умчатся р
туманную даль проспекта. Под картиной на медной пла¬
стинке подпись: «Неизвестная».
— Она мне известна, — сказал Антон, повернувшись
к Таке. — Это вы, Таня, она очень похожа на вас...
— Вы забыли сказать «честное слово», — улыбнулась
Таня, аольщенно краснея.
— Честное слово,— подтвердил он.— Только вы кра¬
сивее этой, теплее.
— Я знаю, что это неправда, — ответила Таня и про¬
сунула руку ему под локоть. — Но мне все равно прият-
но... Можете почаще говорить, что я красивая, милая и
что я вам нравлюсь.
— Вам это приятно?
— Увы, как всякой женщине.
Они прошли в другой зал и там встретились с Се-
миёновым. Откинув назад голову и прищурив глаза, он
стоял перед картиной Федотова «Сватовство майора» в
глубоком и важном раздумье и изредка что-то заносил
в маленькую книжечку.
Увидев Таню, он встрепенулся, шаркнул ногой и, очу¬
тившись возле нее, заговорил:
— А я звонил вам утром; соседка ответила, что вы
ушли, а куда, не сказала. Мне стало грустно, как все¬
гда, когда я слышу по телефону не ваш голос. Я начал
размышлять, как Шерлок Холмс: где вы можете быть в
зимний, хоть и воскресный, но серый день? На всякий
случай справился у Фирсоиовых — не заходила и не зво¬
нила. И чувство подсказало мне пойти сюда, и оно не
обмануло: вы здесь, передо мной. Судьба, Татьяна Ива¬
новна !
— Вы, видно, частый гость здесь, — заметила Таня.
— Не гость, а свой человек, — поправил он. — Чело¬
веку необходима духовная пища, быть может, в большей
степени, чем пища физическая, кухонная. — Иван Мат¬
веевич нетерпеливо похлопал записной книжечкой о ла¬
донь левой руки; Антона он не замечал, хотя тот стоял
рядом с Таней.
И когда кузнец отошел, Семиёнов спросил Таню шут¬
ливо:
— Уж не увлечены ли вы, Татьяна Ивановна? Или
это благодеяние богатого, который делится щедростью
душевной с более бедным?
бию женщины. Вы случайно встретились здесь?
— Нет, он просил проводить его.
— Может быть, вы и в балет его поведете?
— Может быть.
— Вот как! Я частенько стал видеть вас вместе —
это наводит меня на некоторые размышления, — преду¬
предил Иван Матвеевич и погрозил ей пальцем. — Раз
бирается ли кузнец в живописи?
— Трудно сказать: он здесь впервые, — ответила Та¬
ня. — Но при виде каждой картины сильно и как-то по-
детски переживает. Это интересно наблюдать.
Семиёнов придвинулся к Тане, взял ее под руку и
спросил, понизив голос:
— Когда мы увидимся еще?
Таня нахмурилась.
— Мы видимся с вами каждый день, Иван Матвее¬
вич, — ответила она уклончиво.
— Встречи на работе не в счет, — возразил Семиё¬
нов. — На работе мы другие люди, и я не вижу в вас
той женщины, какую вижу, скажем, сейчас. Встречи на¬
едине, Татьяна Ивановна, обновляют чувства. Да и об¬
становку менять полезно...
— Телефон мой вы знаете — звоните.
Семиёнов усмехнулся, скрывая обиду.
— Звоните, когда меня дома не будет, да? Вы не¬
уловимы, как ветер.
Антон стоял неподалеку от них, смотрел на какую-то
картину и ничего не видел, будто ее застлал туман. Как
было хорошо пять минут назад и как тоскливо, пусто
сейчас! И надо же было появиться здесь этому Семиё-
нову!.. Конечно, ей интереснее с ним, он «свой человек»
здесь. А он, Карнилин, только грачей и может объяс¬
нить. «Пусть они остаются, а я уйду», — решил Антон,
приблизился к ним и проговорил, виновато улыбаясь:
— В голове у меня винегрет, Таня. В глазах рябит,
в рисках застучало, честное слово. Я уйду. Я совсем за¬
был, что у меня уроки не приготовлены. В другой раз
лучше приду...
— Я тоже иду, — поспешно отозвалась Таня. Они
простились с Иваном Матвеевичем и вышли.
Серые зимние сумерки сеяли сухой и мелкий снег,
с реки в переулок дул холодный ветер, с шуршанием
гнал по мостовой змеи поземки. В тусклом небе за ре¬
кой зажглись красные звезды. Антон поднял воротник,
сунул руки в карманы пальто.
— Спасибо, Таня, что вы согласились пойти со мной.
Один я когда бы еще собрался!
Таня прятала лицо в воротник котиковой шубки, вид¬
нелись лишь одни глаза.
— А бы не соглашались! — упрекнула она, проси¬