Широкое течение
Шрифт:
яв. — Ибэн Матвеевич спрашивает, не поведу ли я вас
в балет.
Антон приостановился.
— Он так сказал? Ишь ты! Значит, он считает, что
балет не для нас? А мы пойдем, Таня, обязательно пой¬
дем!
...Антон и Таня все сильнее привязывались друг к
другу. Он попрежнему был почтителен и робок с нею,
покорно следовал ее советам,, смущался своей неловко¬
сти. И все чаще улавливала она в его взгляде сдержан¬
ное, какое-то благоговейное
ворило об искренней силе его чувства. Это возвышало
ее в собственных глазах и пугало. Она видела, какие
нераскрытые богатства таятся в его душе, и понимала,
что наступит момент, и перед нею встанет во весь рост
человек, могучий, цельный, широкого размаха, и зара¬
нее страшилась этого человека — страшилась и ревнова¬
ла. Она подозревала, что любовь Антона к Люсе Кост-
роминой, первая и пылкая его любогь, не прошла. В том,
что Антон и Люся избегали друг друга, а находясь вме¬
сте, смущались, Таня улавливала что-то недосказанное,
затаенное — и тревожилась. Но временами она отмеча¬
ла неподдельное равнодушие Антона к девушке, и это
ее успокаивало.
И сегодня в Большом театре, когда потухли хру¬
стальные люстры и зазвучала музыка, Таня доверчиво
вложила свою руку в руку Антона.
Вот он, любимый Антоном знакомый вальс, не раз
слышанный им по радио!.. Сколько живописных красок,
сколько веселья! И какие красивые, плавные, ритмичные
движения!.. Эти подчиненные музыкальному ритму дви¬
жения были близки и понятны Антону: у молота во вре¬
мя работы им руководил тот же неуловимый внутренний
музыкальный ритм; он усмехнулся этому непрошенному
сравнению.
Но вот пролетела последняя стая лебедей, и музыка
смолкла.
В антракте Таня показывала Антону театр; они
прошлись по фойе, в буфете купили мороженое.
И снова вздрогнул и медленно разошелся по сторо¬
нам занавес. Теперь всю сцену — берег озера, залитый
таинственным светом луны, — заполнили танцовщицы в
белых воздушных одеждах — лебеди.
Все колыхалось, плыло, рябило в глазах. Ослепитель¬
ная пестрота сцены, музыка, тусклая позолота много¬
ярусного зала, едва внятное благоухание духов, исходив¬
шее от волос Тани, нежное пожатие ее руки — все это
сливалось воедино и наполняло душу ощущением пол¬
ного, почти осязаемого счастья.
Напряжение, с которым Антон начал смотреть балет,
улеглось. На душе его было спокойно и по-весеннему
светло. Но вот опять ему представилась кузница, вся в
зарницах вспышек, в синем дыму, в
лотов; промелькнули знакомые лица кузнецов. Он мыс¬
ленно отмахнулся, досадливо поморщившись. Никуда,
видно, не скрыться от нее! Даже опасливо покосился на
Таню, точно она могла догадаться, что он, глядя на ба¬
лет, думает о своей кузнице.
По окончании представления Антон усиленно хлопал
в ладоши: любовь победила зло,
— Вот мы с вами и в балете побывали, — сказала
Таня, выходя из зала. — Понравилось?
— Да.
— Все поняли?
Он усмехнулся:
— Нет.
Таня обиженно приостановилась:
— И вы молчали?
— Что тут понимать? Сказка! Разбирать игру арти¬
стов, восхищаться техникой танца я не стану — не
умею. — Помолчав, он взял ее иод руку и сказал. —
Бывает летом: духота, жара, зной, воздух горячий, лип¬
кий, все томится—дождя бы!.. И вдруг ударит ливень,
сразу все посвежеет, зазеленеет и дышится легче. То,
что мы видели, — для меня это дождь, честное слово!
Смотри, отдыхай, восхищайся и думай! — Он рассмеял¬
ся простодушно. — Лезет мне в голову кузница, да и
только! — Вставая в очередь к вешалке, он наклонился
к Тане, шепнул: — И опять я благодарю вас. Побольше
бы таких дождей — и урожай был бы отличный, честное
слово!
Они оделись, спустились по ступенькам лестницы,
прошли в сквер. Антон окинул взглядом театр — мощные
колонны, скачущих коней над ними, запорошенных сне¬
гом. Снег валил густо, улицы были заполнены белой ки¬
пящей массой; свет фонарей тонул в ней, расплываясь
матовыми пятнами. В шелестящей мгле торопливыми
тенями стремились люди, двигались машины и троллей¬
бусы. Город сделался каким-то седым, сказочно-древниы;
и весело думалось о заснеженных лесах, о дедушке Мо¬
розе с белой бородой, с красным, накаленным стужей
носом.
— Вот это снег!.. — протянул Антон, глядя на Таню.
Снежинки повисли у нее на ресницах, таяли на губах.—
Настоящий новогодний!
— А знаете, что Безводов придумал? — оживленно
сказала она и засмеялась. — Встречать Новый год за
городом, на даче.
— Ок выдумает!..
— Вы поедете?
— Я от Володи не отстану. А вы?
— Не знаю, — неопределенно ответила Таня, глядя
сквозь валивший снег на красные огни реклам. — Встре¬
тить Новый год за городом, в лесу хорошо бы. Но я обе¬
щала встречать с Фирсоновыми. Вот если бы их скло¬
нить, Алексея Кузьмича...