Школа одаренных переростков
Шрифт:
Но Чиполлино, естественно, не нанимался дежурить на улице и обслуживать мои надобности. Сидит небось за обеденным столом и давится макаронами.
Всердцах я стукнул кулаком по железному ящику автомата.
Ну, просто весь мир ополчился на меня и не желает моего отъезда.
А главное, время золотое уходит: наверняка там переростки идут косяком, записываются один за одним, как проклятые. И надо мной, отстающим, смеются.
Но в трубке спокойно, по-доброму басовито гудело, и номер на бумажке,
"Да набери же ты меня, набери! Что такое, на самом деле?"
Я стал крутить наборный диск, представляя себе, как это выглядит со стороны: совсем повредился парень, звонит куда-то по учебнику истории от древнейших времен до итальянских походов Суворова.
И тут меня соединили.
— "Инкубатор" слушает, — произнес мужской голос.
— Кто слушает? — глупо переспросил я.
— Экспериментальная школа одаренных переростков «Инкубатор», — терпеливо ответил мужчина. — Вы касательно записи?
— Да, я хотел бы…
— Прием заявлений кончается завтра. Приезжайте лучше сейчас.
Вот это зигзаг удачи. Хорош я был бы, если бы не побежал звонить.
— Что с собой взять? Свидетельство о рождении, а еще что?
Я с замиранием сердца ждал, что голос скажет: "Табель, разумеется".
Однако мужчина коротко ответил:
— Документов пока не надо.
— А по каким предметам у вас экзамены?
— Приемных экзаменов нет. Только собеседование.
И, помолчав, мой собеседник спросил:
— Деньги на такси имеются?
Вопрос был, мягко говоря, необычный — даже для лесной школы.
— Нет, — ответил я растерянно.
И пожалел. Надо было говорить: "Есть, конечно, какой разговор".
А то скажут: "Денег нет — ну и сиди себе дома".
Но ответ оказался еще более неожиданным:
— Хорошо, подошлем машину. Назовите адрес.
Я назвал.
— Будем через пятнадцать минут.
И в трубке загудел сигнал отбоя.
5
— Чудеса да и только! — сказала мама, когда я вернулся и всё ей рассказал. — А ты не фантазируешь?
Я настолько был сам удивлен, что не стал даже спорить.
Мама разогрела обед, но сесть за стол я не успел, потому что внизу прогудела машина.
Я выглянул во двор: возле нашего подъезда стояла новая коричневая «волга», шофер, опустив боковое стекло, разговаривал с ребятами, и все они, задрав головы, смотрели на окна нашей квартиры.
— Мама, это за мной. Я пошел.
Мама хотела заплакать, но сдержалась.
— Ступай, сынок. Ох, не примут тебя, не примут…
По лестнице я бежал бегом, но перед дверью остановился, перевел дух и вышел уже не спеша, вразвалочку.
Ребята смотрели на меня во все глаза.
— За что это тебя?
— Не за что, а куда, — ответил я, открывая дверцу.
— Ну, куда?
— В спецшколу.
— Во дела! Что за школа такая?
— Закрытая, особая.
Я сел на заднее сиденье. Шофер обернулся.
У него было лицо честного футбольного тренера.
— Вы начальник управления? — осведомился он. — Я ваш персональный водитель?
— Н-нет, — опешив, отвечал я. — Я Алёша Гольцов.
— О, тогда это всё объясняет, — непонятно проговорил шофер и включил зажигание.
— Нет, а что такое? — спросил я, когда мы выехали на улицу. — Вы за мной приехали?
— За вами, не волнуйтесь, — отвечал шофер. — Но по возрасту вам лучше было бы занять место рядом с водителем.
— Извините, я не знал. Давайте пересяду.
— Теперь уже нет смысла, — сказал он, и мы всю дорогу молчали.
6
Машина въехала во двор большого девятиэтажного дома и остановилась возле каменного крыльца.
Бедненькое такое крыльцо: несколько щербатых ступенек и ржавые железные перила.
Невзрачная дверь с белой табличкой "Прием".
Прием чего? Стеклотары? Белья? Непонятно.
— Вам туда, — сказал мне шофер. — Буду ждать.
И, достав из бардачка журнал «Работница», углубился в чтение.
Я совсем оробел. Так идешь к зубному врачу и думаешь: пока в очереди сижу — наберусь храбрости. А никакой очереди нет, кабинет открывается — и тебе говорят: "Заходите".
Пробормотав: «Спасибо», я вышел из машины и поднялся на крыльцо.
За дверью оказался небольшой темный тамбур, дальше — комнатушка без окон.
Вид помещения меня разочаровал, обставлено оно была очень скудно: канцелярский стол, два стула — и всё.
Под потолком на витом проводе болталась голая электрическая лампочка.
Странное дело: на абажур у них денег не нашлось, а развозить переростков по городу — всегда пожалуйста.
За столом сидел загорелый молодой парень в темно-синей спортивной куртке, очень похожий на моего строгого водителя. У него тоже было открытое плакатное лицо человека отдаленного будущего.
— Добрый вечер, — сказал я, подошел и сел на стул.
— Добрый вечер.
Парень очень серьезно, без тени улыбки, протянул мне через стол руку и назвался:
— Иванов.
— Очень приятно, — сказал я и вспотел от смущения.
— Фамилия, имя?
— Алексей Гольцов.
— Поздновато явились, Гольцов. Ну, да ладно. В каком классе учитесь?… Так, в восьмом. А два года сидели в котором? В шестом? Говорите яснее. В шестом.
Он сделал пометку на лежащем перед ним листе бумаги.