Шмордонские войны

Емский Виктор

Все последние дни Шмореныш провел в капитанской рубке истребителя, где тихо сидел в углу, наблюдая за работой вахтенных смен. Экипаж корабля пришел к выводу, что более послушного ученика не существует во вселенной. И никто не догадывался, что мысли о героическом подвиге совсем не покинули голову Шмореныша, потому что она была забита только гениальными планами. И вот один из них наконец созрел. Пока Шмор Тринадцатый разбирался с действиями лихой компании Шухера, его сын приступил к выполнению своего хитрого замысла, способного (по его мнению) повернуть весь ход войны к победе Шмордона.

Когда Дивер с Сантом собрались

идти на обед в столовую, Шмореныш заявил, что есть не хочет и лучше потренируется в надевании скафандра. Шпионы пожелали ему успехов и отправились кушать, справедливо рассудив, что в космосе из корабля все равно никуда не денешься.

Шмореныш, воспользовавшись временным отсутствием контроля со стороны приставленной к нему опеки, быстрым шагом направился к одному из шлюзов. По пути он заглянул в двухкомнатную каюту Филера, где вытащил из верхнего ящика стола лучевой пистолет. Место хранения оружия наследник подглядел у барона еще в первые дни пребывания на корабле, когда Филер занимался с ним теорией надевания скафандров у себя в кабинете, поскольку учебных классов в боевом истребителе не было.

Быстро переодевшись в скафандр, Шмореныш юркнул в один из спасательных ботов и нажал кнопку закрытия дверей шлюза. Он не стал связываться по рации с рубкой и просить разрешения на вылет. Уже знакомый с аварийной автоматикой, позволяющей выстреливать бот из корабля в случае чрезвычайной ситуации, Шмореныш просто щелкнул красным тумблером и схватился за штурвал ручного управления. Внешняя стенка шлюза тут же отъехала в сторону, и бот выстрелило катапультой в пространство.

Двигатели бота включились автоматически, и бравый воин взял курс на снижение к планете. Он уже не слышал звука сирены, взвывшей во всех отсеках истребителя, и не думал о последствиях своего поступка. Ведь победителей не судят! Поэтому Шмореныш занялся настройкой навигационной системы бота на пеленг единственной планетной станции. И станция эта ему тут же ответила…

Четверка виновников подрыва боевого крейсера «Победитель» застыла перед императором в ожидании неизбежного наказания. Точнее – застыли в ожидании только Вискерс и Шухер. Хлебазл, все ниже свешивая свой синий нос на грудь, готовился заснуть в вертикальном положении, а пропистор Инквизит с мрачным видом ковырял носком ботинка заклепку стального листа пола.

Его Преподобию было нехорошо. Он целый час принимал рвотное, пытаясь исторгнуть из себя проглоченную рюмку, но злополучная посудина никак не хотела покидать желудок. В результате пропистор повредил голосовые связки и теперь хрипел как раненый конь. Но наибольшую обеспокоенность у него вызывала простая мысль: а выйдет ли рюмка с другой стороны, и каким боком это получится? Терзания, оккупировавшие душу пропистора, скрадывались лишь тем фактом, что у рюмки не было ножки, и это обстоятельство немного радовало его…

Шмор, окинув четверку тяжелым взглядом, раздраженно спросил:

– Ответьте мне: зачем вы полетели к Четырнадцатой планете?

– За лошадиными яйцами! – рявкнул Шухер, выкатив глаза.

– За какими яйцами? – опешил император.

– Ваше величество, – торопливо вступил в разговор Вискерс. – Мы получили сведения, что в результате бомбардировки планеты во время прошлой войны вся ее поверхность оплавилась, и в верхнем слое пепла появились алмазы величиной как раз гм… с названные маркизом вещи.

– Откуда вы получили эту информацию?

– От Джема Баламута по рации! – браво ответил Шухер.

– И вы поверили врагу? – Шмор начал закипать.

– Виноваты, ваше величество! – сказал Вискерс голосом, полным раскаяния.

– Значит, вас обуяла алчность? – Шмора никак не успокоило раскаяние Вискерса.

Подрывники боевых крейсеров потупили глаза. Это сделали, опять-таки, только Вискерс с Шухером. К ним, правда, присоединился и Хлебазл. Но у последнего веки опустились вниз по другой причине, и об этом стало понятно, когда от лорда стали слышаться звуки легкого музыкального храпа. Инквизит же виновным себя не чувствовал. Прекратив ковырять ботинком пол, он хрипло заявил:

– Кроме меня! Я отправился посмотреть на чудо, явленное Двенадцатиликим Богом. Ведь россыпи алмазов величиной с лош… с гм… таких размеров – не что иное, как милость господа, дарованная Шмордону. В Писании говорится, что Бог сбрасывал с неба бублики с маком голодающим древним шморам, когда те перебирались через пустыню, но об алмазах там – ни слова. Значит, это новая божья милость.

– Ну и как, посмотрели? – император сдерживал себя из последних сил.

– Не получилось. Сначала мы подорвались, а потом нас сразу эвакуировали.

Терпение Шмора лопнуло, и он крикнул:

– Филер!

– Да, ваше величество, – барон вынырнул откуда-то сзади.

– Его Преподобие немедленно заприте в двадцать шестом отсеке! Три дня ничего кроме воды ему не давайте! Пусть вспоминает божье чудо и жрет духовную пищу! Потом явите ему настоящую благодать, добавив к воде ежедневную краюху хлеба!

Филер дернулся, но его опередил Вискерс, сделавший шаг вперед.

– Не трудитесь, барон, – сказал он. – Выполнение распоряжений императора – моя прямая обязанность.

Он тут же схватил пропистора за локоть и потащил того к выходу. Инквизит удивленно каркнул:

– Что вы делаете, граф? Мы же друзья! Мы же вместе с вами водку пили!

Вискерс, не останавливаясь, ответил:

– Водка водкой, а дружба – службой.

– Вы бесчестный негодяй! – крикнул Инквизит. – Я вызову вас на дуэль!

– А чем мы сражаться будем? – спросил Вискерс, выволакивая пропистора в коридор. – Станем Писанием друг другу в лоб стучать?

И здесь Инквизит применил хитрость. Он уперся в дверной проем руками и ногами, растопырив их в разные стороны. Но Вискерс не растерялся. Размахнувшись ногой, он двинул пропистора в его обширный зад, отчего тот с воплем вылетел в коридор. Граф, закрывая за собой дверь, подал оставшимся в кабинете успокаивающий знак рукой. Из-за его спины донесся рев:

– Прокляну! У тебя фляжка пересохнет!

Дверь захлопнулась и наступила тишина. Шмор, глядя в бледные от страха глаза Шухера, произнес утвердительно:

– Вы погубили боевой крейсер!

– Ваше величество, боевым он был пятьдесят лет назад, – стал оправдываться Шухер. – Его давно пора было списать.

– Вы сами отменили приказ о его списании! – сказал император. – Значит, он боевой. И вы угробили этот корабль… Филер!

– Я! – с готовностью отозвался барон.

– Закрыть сего мерзавца вместе с пропистором! На такую же диету! После войны я найду применение обоим!