Шофферы или Оржерская шайка
Шрифт:
– Не знал, не знал! – отвечал, вздрагивая, Даниэль.
– Неужели вы сомневаетесь в этом?
И он опять впал в свою апатию и задумчивость.
Спустя минуту Вассер встал с решительным видом и направился к двери. В то мгновение, когда он готов был выйти, Даниэль очнулся.
– Куда же вы идете? – спросил он.
Вассер вернулся.
– Гражданин Ладранж! – сказал он с грозным спокойствием, – имеете ли вы что еще сказать мне? Я имею еще возможность выслушать объяснения, благоразумное оправдание, какое вам угодно будет дать мне?
– Объяснение! Извинение? – повторил высокомерно Даниэль, – что вы хотите этим сказать? Неужели наши роли с вами, гражданин Вассер, так переменились? Вы, кажется, забываете, что вы имеете здесь начальника, а я – нет!
– Это возможно, гражданин Ладранж, и очень может быть, что меня осудят за то, что я намерен сделать; но я повинуюсь голосу совести и к черту все остальное! Клянусь вам, если сейчас вы не оправдаете своих непонятных отношений с атаманом Оржерской шайки, какое бы чиновное лицо вы ни были, я арестую вас!
– Желал бы я это видеть, лейтенант Вассер…
– Итак! Я приглашаю вас!
Оба замолчали. В соседнем коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и в комнату вошла Мария де Меревиль.
Хорошенькая невеста была одета со всей роскошью и изяществом, требуемыми важностью события. Ее бархатное платье с открытым лифом, по тогдашней моде, выставляло ее плечи и часть рук, почти покрытых драгоценными каменьями. Ее светлые кудри были пересыпаны цветами. Ничто не могло быть прелестнее и величественнее Марии в этом роскошном наряде.
В эту минуту неудовольствие кинуло несколько морщинок на ее беломраморный лоб. Несмотря на то, она вежливо поклонилась Вассеру, обратись с дружеским упреком к Даниэлю.
– Что же, друг мой, вы неидете? Все с нетерпением ожидают вас, и мама в чрезвычайно дурном расположении духа. Послушайте, Даниэль, неужели же ваша служебная обязанность не может дать вам минуты свободы?
– Моя служебная обязанность, милая Мари, теперь не будет долго занимать меня, – проговорил мрачно Даниэль, – вот гражданин Вассер скажет вам, что неожиданное обстоятельство…
– Гражданин Вассер, как умный и добрый человек, -ответила Мария, с очаровательной улыбкой обращаясь к жандарму, – вероятно, легко поймет необходимость отложить до другого времени эти дела… А вы, Даниэль, неужели, – продолжала она с горькой иронией, – не возьмете на свою ответственность отложить на несколько часов составление всех этих списков, актов! Могла ли я думать, что так горячо желая и торопя настоящую процессию, вы относитесь под конец к ней так равнодушно и холодно!
– Мария, умоляю вас, сжальтесь надо мной! – с трудом выговорил Даниэль, взволнованный этим несправедливым упреком. – Если бы вы знали!…
Только тут молодая девушка заметила страшную бледность и расстроенный вид своего жениха, она хотела расспросить его о причине, но новое приключение смутило и ее, и Даниэля.
Вассер так пристально разглядывал наряд Марии, что молодая девушка сконфузилась, вдруг, подойдя к ней, он странным голосом спросил:
– Мадемуазель де Меревиль! К моему сожалению, я вынужденным нахожусь спросить вас… Откуда у вас этот прибор?
И он указал на знакомый нам рубиновый убор, который Мария нашла нужным надеть к церемонии подписания контракта.
– Право, лейтенант, – ответила Мария с гордым удивлением, – этот вопрос мне кажется до того странным…
– О! Прошу вас не оскорбляйтесь моим любопытством, – ответил, сам сконфузясь, Вассер, – я очень хорошо знаю, какого уважения и почтения заслуживает мадемуазель де Меревиль; но в настоящую минуту я не имею возможности быть деликатным, а потому, умоляю вас, ответить на мой вопрос.
– Лейтенант Вассер имеет, конечно, уважительные причины, чтобы говорить подобным образом, – ответила Мария, – а потому я не хочу скрытничать в таком простом обстоятельстве: этот прибор прислан мне по случаю предстоящей моей свадьбы, и я имею причины думать, что это от одной дорогой для нас личности, об отсутствии которой в настоящее время Даниэль и я весьма сожалеем.
– Извините, сударыня, если попрошу вас дать мне более положительный ответ как имя личности, приславшей, по вашему мнению, вам этот подарок?
– Для вас сударь, мне кажется, должно быть достаточно знать, что особа эта достойна моего уважения и любви.
– Не известный ли это разносчик, по прозвищу Бо Франсуа, хоть, может, вам он и известен под другим именем?
– Но это уже слишком! – Я проговорила молодая девушка с негодованием. – положительно отказываюсь отвечать, пока не узнаю причины такого дерзкого дознания… Как это Даниэль вы ничего не находите сказать, когда меня оскорбляют подобным образом?
– В самом деле, Вассер, – начал Ладранж растерянно, – почему вы позволяете себе?…
– Вы этого оба хотите? – вскричал выведенный из себя Вассер. – Итак извольте! Но припомните, что вы сами вынудили меня… И потому если надо говорить правду, то я признаю рубиновый убор, надетый в настоящее время на мадемуазель де Меревиль, за украденный восемь дней тому назад в Этампском замке!
Два пронзительных крика были ответом на это открытие, и быстрее молнии Мария сорвала с себя и сбросила колье и браслет, после чего почти без чувств упала на руки Даниэля.
– Я вижу теперь, на что намекали его угрозы, – проговорил с отчаянием Даниэль, кладя молодую девушку в кресло, – негодяй, подлец! Мало того, что меня завлек в дьявольскую ловушку, ему надо было оскорбить это чистое, благородное создание. Ну, Вассер, вы правы: все обстоятельства против меня. Я должен вам казаться таким же презренным существом, как и он, но только еще хитрее!
– А я так думаю, напротив, гражданин Ладранж, -проговорил в раздумье жандармский офицер, – что я поторопился слишком заподозрить честного человека.