Шоковая терапия

Градова Ирина

Они снова помолчали.

– Слушай, – вдруг подал голос Андрей, – а как же тот парень, Артур… как его?

– Степанов? С которым Кадреску подрался?

– В его крови и моче обнаружили следы кокаина, так?

– Ну?

– Что-то не вяжется! С одной стороны – антидепрессанты, с другой – наркотики… Не слишком ли много всего для одной-единственной клиники? Не думаю, что они там намеренно гробят своих клиентов!

– Случай со Степановым может оказаться единичным, – пожал плечами Артем. – Что, если парень – просто наркоман со стажем?

– Ты его проверял?

– Пока нет, но теперь проверю: возможно, это ничего и не даст, но в нашем случае следует использовать любые возможности!

* * *

Мы

возвращались в Питер втроем – я, Шилов и Ольга. Возможно, Олег и не обрадовался тому факту, что нам придется делить полностью выкупленное четырехместное купе с неожиданной попутчицей, но он никак не выразил своего недовольства. С выпиской Ольги проблем не возникло – в отличие от ее госпитализации. Уже постфактум мы узнали, что, несмотря на тяжелое состояние, ее нахождение в больнице все это время оставалось под вопросом, ведь у девушки не оказалось с собой медицинского полиса! С тех пор как она пришла в себя, ее ежедневно изводили вопросами о прописке и о том, кто будет платить за лечение. В конце концов Шилов-старший «напряг» свои связи, и из Питера в больницу по факсу переслали полис, переданный из поликлиники по месту жительства Ольги. В очередной раз я спросила себя: а правильно ли мы сделали, перейдя на американскую систему страхования? Ольге еще повезло, что ее согласились спасти, ведь теперь больницы получили возможность отказывать гражданам в надлежащем лечении при отсутствии у них медицинской страховки! Как ни странно это звучит, Ольге сопутствовала удача, и она впала в кому, а потому оказалась надолго избавлена от проблем, связанных с бумажной волокитой.

Несмотря на потерю квартиры и денег, заплаченных ей начальством за ложные показания, девушка выглядела вполне счастливой.

– Как приеду, сразу в церковь схожу, – сказала она, едва лишь поезд тронулся. – Никогда не думала, что по-настоящему в бога поверю, а вот, гляди ж ты!

– С чего вдруг такая набожность? – с улыбкой спросила я.

– Ну, смотрите сами, – начала загибать пальцы Ольга. – Перво-наперво, эти бандиты из риелторского агентства запросто могли меня грохнуть – и не грохнули!

– Просто не успели, ты же попала под машину! – возразила я.

– Это – второе знамение! Бог уберег меня от большей опасности, подвергнув меньшей, и заодно наказал за жадность и вранье.

Мы с Шиловым переглянулись.

– Дальше – появились вы, – продолжала девушка, не замечая наших перемигиваний. – Без вас я бы просто не справилась, совсем одна, в чужом городе… В общем, это ли не провидение божие?

– Может, и так, – предпочла согласиться я. – Будем надеяться, что больше ты такой ошибки не совершишь.

– Ни за что! – горячо воскликнула Ольга. – Теперь – только честные деньги!

– Похвальное стремление, – хмыкнул Шилов, принимая у проводницы заказанный чай. – Даже из самых тяжелых ситуаций человек извлекает полезные уроки.

– Главное – успеть это сделать до того, как ситуация станет необратимой, – поддержала я мужа.

Решение забрать с собой в Питер Ольгу созрело у меня вчера, сразу после моего разговора с Лицкявичусом по телефону. Яблочкин взял с нас слово, что медсестра вернется по первому требованию, чтобы, если это потребуется, выступить на суде по делу риелторов-мошенников. Первоначально мы не планировали этого, хоть медсестра и упрашивала нас взять ее с собой: в Москве она чувствовала себя одинокой и никому не нужной, а дома ее ждали. Но я все равно не стала бы этого делать и позволила бы девушке долечиться на месте, если бы не боязнь того, что ее могут «увести» прямо у нас из-под носа. Ольга на данный момент являлась единственным свидетелем того, что на самом деле произошло той злополучной ночью, когда погиб Геннадий Рубин. Более того, она могла предоставить серьезную

информацию в отношении всего, что творится в «Сосновом раю», так как остальной персонал просто не станет с нами разговаривать. Это делало Ольгу самым важным звеном в нашем деле, и упустить ее было никак нельзя. Лицкявичус, признаться, здорово меня напугал. Мне казалось, что обнаружение медсестры одним махом решит все вопросы, но, судя по тому, что мне рассказал бывший босс, все было совершенно не так! Напротив, все шло к тому, что Татьяна Донская, возможно, даже не убивала Геннадия Рубина, а это тут же поднимало кучу разных вопросов, пока что не имевших ответов. Тем не менее Ольга по-прежнему знала больше других, и это могло дорого ей обойтись.

Попив чаю, мы с Шиловым расположились на моей полке, а медсестра улеглась напротив, осторожно расположив больную ногу на свернутом в рулон одеяле.

– И что теперь? – тихо спросил Олег.

– Понятия не имею! Карпухин – отличный следователь и в любом случае доведет дело до конца.

– Ты имеешь в виду расследование гибели Рубина или незаконное распространение медикаментов в «Сосновом раю»?

– Скорее, первое, со вторым определенно проблем будет гораздо больше, – вздохнула я. – В любом случае, жене Рубина станет легче оттого, что его имя наконец очистится от грязи: он никого не насиловал и даже не пытался это сделать! Безупречная репутация послужит ей утешением в ее го…

Я запнулась, услышав странный звук, долетевший до нас с полки Ольги. Этот звук походил то ли на всхлип, то ли на смешок.

– В чем дело? – нахмурившись, спросила я.

– Да нет, извините, – пробормотала медсестра, но я не могла так это оставить.

– Нет уж, Оля, говори, раз начала!

– Ну, это я насчет безупречной репутации…

– А что с ней? Мне казалось, что тебе нравился Геннадий Рубин?

– Конечно, нравился! Он был добрый, приятный мужчина, хороший профессионал. Но вы говорили о его жене, и я подумала…

– Что ты подумала? – начала раздражаться я, так как девушка опять замолчала, словно требуя, чтобы я вытягивала из нее слова, как Торквемада – показания из мучеников Святой Инквизиции.

– Геннадий Борисович вовсе не был таким уж скучным человеком, как могло показаться, – уж я-то его знала!

– Скучным? – переспросил заинтригованный Шилов. – Что это значит?

– Я помню, как ты, говоря о Рубине и Донской, поставила под сомнение саму возможность его влечения к такой женщине, как она, – проговорила я, начиная догадываться. – Ты сказала, что ему нравились дамы другого типа, имея в виду кого-то конкретного?

– Нет, я ведь вам уже сказала, – пожала плечами Ольга. – Но я точно знаю, что у Геннадия Борисовича была любовница!

– То есть, – уточнил Шилов, – вы знаете о существовании любовницы, но понятия не имеете, кто она?

– Вот именно. Пару раз я слышала, как они общались по мобильнику.

– А откуда ты знаешь, что он разговаривал не с женой? – спросила я.

– Агния, так с женами не разговаривают!

– Так – это как же? – заинтересовался Шилов, и я пихнула его локтем в бок, но Ольга уже ответила:

– Жен не называют «кисоньками» и «лапушками», не планируют встретиться с ними подальше от людских глаз… И еще – им не покупают дорогущие подарки, если, конечно, нет особого повода!

– Значит, Рубин покупал кому-то подарок? А как ты узнала об этом?

– Видела. Когда я однажды вошла в его кабинет, Геннадий Борисович что-то держал в руках и внимательно эту вещь рассматривал. При моем появлении он поспешно сунул предмет в карман пиджака, висевшего на спинке стула. Я не удержалась и пошарила там, улучив минутку. Это оказался небольшой бархатный футляр, а внутри – золотой браслет с рубиновой застежкой, очень стильная вещица!