Шоковая терапия
Шрифт:
– Ты сказал, это либо самоубийство, либо несчастный случай?
– Он спрыгнул с балкона в цирке, где проходил очередной ледовый спектакль, прямо на залитую льдом арену. На самом деле там не так уж и высоко.
– Судя по всему, он тоже так подумал! – хмыкнул Андрей.
– Да, парень просто упал неудачно, сломал себе шею и умер на месте. Очевидцы говорят, он просто стоял там, смотрел вниз и, как говорится, ничто не предвещало… А потом вдруг перекинул ногу через перила – и вот он уже на льду, остывает!
– Как я понимаю, вскрытия
– Разумеется, нет – все произошло на глазах у как минимум десятка свидетелей!
– Уж больно много несчастных случаев! – проговорил Андрей, задумчиво потирая подбородок.
– И не говори! Кстати, я поболтал по телефону с моим приятелем из Москвы, который нашел Ольгу Малинину.
– С капитаном Яблочкиным? Агния, кажется, о нем очень высокого мнения?
– И он его заслуживает! Так вот, я попросил капитана выяснить у Ольги, помнит ли она этого Серова. Знаешь, что она сказала?
– Что же?
– Что, разумеется, прекрасно помнит и что он являлся пациентом твоего друга Геннадия Рубина! Ольга сказала – для них известие о гибели фигуриста стало настоящим шоком, а Рубин несколько дней ходил как в воду опущенный.
– Ну, это можно понять, ведь они близко общались!
– Ну да, ну да… Кстати, я распорядился задержать Дениса Розбаша.
– По какому обвинению?
– Убийство Геннадия Рубина.
– Это из-за ежедневника?
– Как еще он мог попасть к Рубину? Ежедневника вполне достаточно, чтобы заподозрить причастность Розбаша к смерти коллеги, да еще плюс их давнее соперничество, личная неприязнь, конкуренция. Я поспрошал там и тут и выяснил, что Рубин и Розбаш однажды не на шутку сцепились. Причиной их потасовки стало то, что в один день три пациентки перекочевали от Дениса к Геннадию, не сочтя нужным предупредить об этом врачей. Рубин, естественно, не знал, что они раньше ходили к Розбашу, потому что начальство, как обычно, просто молча переделало расписание «по просьбе клиентов»: никто не любит раздувать дело по таким мелким поводам, если вполне можно обойтись без скандалов. Только вот Розбаш так не считал, а потому устроил Рубину настоящую истерику и даже пытался начистить ему лацканы, однако недооценил размеры противника и его вес, поэтому драка вышла серьезная: Рубин сломал Розбашу нос, а тот, в свою очередь, вывихнул Геннадию кисть. Короче, всего этого оказалось вполне достаточно для задержания гражданина Розбаша.
– Погоди, я не понял: ты считаешь, что Татьяна не убивала Геннадия? Это сделал Денис Розбаш?
– В том-то и дело, Андрюша, что как раз в этом я сильно сомневаюсь.
– Ты совсем меня запутал!
– Я и сам запутался! С самого начала версия о том, что Татьяна убила Рубина, выглядела не совсем правдоподобной. Во-первых, ее рост. Если бы она, скажем, застрелила его или отравила – это одно, но забить при помощи пресс-папье… Донская не сумела бы шарахнуть его по голове, даже подпрыгнув!
– А если он сидел?
– Тогда поговорим о ее весе. В девчонке было около сорока восьми килограммов, а сила ударов – приличная!
– Антидепрессанты?
– Да, под их воздействием силы увеличиваются, но не настолько же! Вот что я тебе скажу: Рубин должен был спать, чтобы Донская так легко убила его таким способом – причем, спать мертвецким сном, раз он не проснулся от первого же удара!
– И
– Не фантастика, Андрюш, а русская народная сказка о лени, пофигизме и страхе перед вышестоящим начальством. Придется побеседовать с господином Дружниковым о его предполагаемом участии в деле сокрытия правды от следствия и, возможно, о давлении.
– Не боишься неприятностей? Дружников – большой человек!
– С тех пор, как я стал с тобой работать, Андрей Эдуардович, «неприятности» – мое второе имя! – криво усмехнулся майор.
– Прости, что втянул тебя во все это.
– Ерунда! Я сам втянулся, ведь никто не просил меня отнимать у Горчанинова дело, я сам принял это решение, да еще и побегать пришлось, чтобы мне его передали. Так что не бери в голову.
– Я правильно понял, что ты задержал Розбаша, но не веришь в его причастность к убийству Геннадия? – спросил Андрей после недолгого раздумья.
– Правильно, правильно. Розбаш, конечно, тот еще типчик – с Рубиным дрался, на Кадреску набросился, но он не показался мне человеком, способным на убийство.
– В состоянии гнева – почему нет? Он, похоже, парень вспыльчивый!
– Может, и так, но что-то меня все же смущает. Розбаш, естественно, все отрицает, говорит, что его в тот день даже не было в клинике, но алиби-то у него отсутствует, поэтому мне ничего не оставалось, как его повязать.
– А что Денис сказал о ежедневнике Геннадия – зачем он его забрал?
– Говорит, что понятия не имеет, откуда он взялся в его вещах. И знаешь, что? Я ему верю! Даже если в этом ежедневнике и было нечто, бросавшее подозрение на Розбаша, к чему вырывать страницы и оставлять у себя улику?
– Да, в этом что-то есть… – согласился Андрей, озадаченно потирая затылок. – Считаешь, его подставляют под удар намеренно? Кто – руководство клиники?
– Вполне возможно. Мне все не дает покоя та медсестра и ее показания, состряпанные в кабинете Анфисы Караваевой. Зачем изобретать версию с изнасилованием? Либо руководство было уверено, что приступ злобы у Донской спровоцировали лекарственные препараты, либо Татьяна не убивала Рубина, убийца – кто-то другой.
– И они, зная об этом, покрывали его? А теперь решили выдать? Или снова подставить другого?
Артем тяжело вздохнул вместо ответа и откинулся спиной к прохладному простенку. За окном окончательно стемнело, но яркие огни фар машин, проносившихся по дороге, и горевшие витрины торгового центра напротив не позволяли ночи окончательно завладеть улицей.
– Есть одна хорошая новость во всем этом, – сказал майор после довольно долгого молчания.
– Да неужели? – скептически скривился Андрей.
– Алена Руцкая подает иск на «Сосновый рай»!
– И в чем же она намерена их обвинить?
– В непрофессионализме, едва не повлекшем за собой ее собственную гибель. Она уже рассказала газетчикам о том, как гинеколог клиники, не имея на то никакого права, выписала ей антидепрессанты, так что шумиха поднимется не хилая! Может, к ней захочет присоединиться еще кто-нибудь из списка Леонида?
– Будем надеяться, что общественное мнение иной раз срабатывает лучше, чем любой суд!
– И проблем меньше, чем с возбуждением уголовного дела – это уж наверняка!