Шоковая терапия
Шрифт:
– Ну, я об этой версии с изнасилованием. Она не просто так возникла в разговоре, вы правы… И еще, думаю, Анфиса Емельяновна не могла бы такое придумать сама.
– Это почему же?
– Потому, что после расспросов о вечере убийства она стала спрашивать о личной жизни Геннадия Брисовича, как будто…
– Как будто пыталась подвести вас именно к такому выводу?
– Вот именно! – с облегчением выдохнула Ольга, теребя край больничного халата. – Она упоминала о том, что до нее уже доходили слухи о не совсем благовидных поступках Геннадия Борисовича, сказала даже, что слышала – он, мол, изменяет своей жене направо и налево…
Вот это номер! Конечно, или Анфиса могла все придумать сама, в содружестве с главным врачом клиники, или же эта версия возникла как продукт коллективного творчества лиц, имеющих отношение к руководству «Соснового рая», включая и главных акционеров, но ведь это могло оказаться и правдой? А Лицкявичус считал, что Геннадий Рубин – самый что ни на есть верный муж!
– Оля, – тем не менее сказала я, – как бы там ни было, одно дело – супружеские измены, и совсем другое – изнасилование, вы это понимаете?
– Понимаю, – виноватым голосом ответила медсестра. – Жадность меня сгубила! Анфиса Емельяновна так ловко подвела к тому, что надо дать ложные показания следователю, чтобы не вызывать общественного резонанса и не тревожить спонсоров, а в ответ пообещала… Она ведь знала, что у меня жилищные проблемы, что моя заветная мечта – заполучить собственное жилье! Конечно, я не планировала уезжать в Москву, ведь у меня в Питере тетя, и почти все мои друзья здесь живут, но Анфиса Емельяновна сказала, что мне обязательно нужно уехать, чтобы держаться от этого дела подальше: чем дальше я окажусь от питерской милиции, тем лучше!
– И что же вы рассказали следователю, Оля?
– То, о чем мы договорились с Анфисой Емельяновной. Я рассказала, что якобы знала о приставаниях Геннадия Борисовича к Татьяне, потому что она сама мне на него жаловалась.
– Вы предположили, что Донская убила Рубина из-за того, что он попытался ее изнасиловать?
– Нет, – покачала головой медсестра, – не я – следователь. Он спросил меня, не считаю ли я, что все было так, и я согласилась с ним.
– А он не выразил удивления по поводу того, что Татьяна, несмотря на приставания Рубина, продолжала оставаться его пациенткой? Ведь в клинике есть и другие врачи той же специальности, так почему же она не попросилась к другому специалисту?
– Нет, он ни о чем в этом роде не упоминал. У меня создалось такое впечатление, что этот следователь хочет просто поскорее закрыть дело, поэтому подобная версия его очень даже устраивала.
– Понятно. Скажите, Оля, вы ведь работали и с Розбашем?
– Работала. А что?
– Что вы можете сказать о нем?
Девушка ненадолго задумалась.
– Да что о нем сказать? Врач он – так себе, насколько я могу судить.
– Почему?
– Да его ведь только деньги и волнуют! Вы, наверное, и обо мне так же думаете, да?
Она бросила на меня вороватый взгляд и тут же отвела глаза.
– Нет, – возразила я, – ничего подобного! Так в чем тут еще дело?
– Денис… на «гостей» ему, в сущности, наплевать. С Геннадием Борисовичем они делились своими проблемами – прямо как с психоаналитиком, рассказывали ему о своей жизни, о семье, а Денис думал лишь о том, как бы их ободрать. Как и всегда думает…
– А у него имеется такая возможность? Разве клиника не платит врачам твердую зарплату?
– Ну, есть ведь и другие возможности…
Ольга вдруг замолчала и закусила губу, словно сообразив, что нечаянно сболтнула лишнее.
– Вы о чем, Оля? – нахмурилась я. – Какие такие «возможности»?
Она тяжело вздохнула, видимо, поняв, что отпираться не имеет смысла, ведь сказано уже слишком много.
– Денис активно торговал медикаментами, – ответила она.
– Какими?
– Честно говоря, я настолько глубоко в это не вникала. Знаю только, что рефлексотерапевт вроде бы не должен прописывать пациентам успокоительные и седативные средства… Я не права?
– Совершенно правы! Значит, Денис этим злоупотреблял?
Она кивнула:
– Он совершенно внаглую втюхивал людям всякую дрянь, причем, очень дорогую, утверждая на голубом глазу, что без нее их проблемы никогда не закончатся!
– И вы не сообщили об этом руководству?
– Я что – дура?! Все врачи «Соснового рая» этим грешат, даже Анфиса Емельяновна! Только они делают это очень осторожно и ненавязчиво, а Денис на людей давит, поэтому от него многие перешли к Геннадию Борисовичу…
– Значит, Рубин продажей медикаментов не занимался? – спросила я.
– А как же, занимался, только…
– Только – что?
– В последнее время вроде бы он это делать перестал.
– Правда? А почему?
– Даже не знаю, но уверена, что последние пару-тройку месяцев Геннадий Борисович этого не делал, потому что я слышала как-то раз его беседу с Анфисой Емельяновной. Она уговаривала его передумать, уверяла, что все препараты протестированы и разрешены к использованию, а потому ничего незаконного он не совершает.
– Но Рубин все равно отказался?
– Ага, отказался.
– У него могли из-за этого возникнуть серьезные неприятности?
– Не думаю. Геннадий Борисович был очень хорошим специалистом, люди к нему тянулись. Скорее всего, Анфиса Емельяновна все равно не захотела бы его потерять.
– Ну, вы закончили?
Я даже вздрогнула, совершенно забыв о том, что вместе со мной в больницу пришел Яблочкин. Видимо, он уже некоторое время находился в палате, подпирая плечом дверь, но не вмешивался в наш разговор.