Шоу Шанс. Императрица
Шрифт:
Светлые глаза смотрели серьезно и жестко. На любительницу шоппинга и модных курортов она не походила. Да и то, что она творила в воздухе, говорило о девушке… громко. Правда, пока непонятно, но услышать себя она заставила. Это ли было ее целью.
— Прежде всего, я бы хотел знать ваше имя, — бросил он, едва коптер оторвался от крыши, прыгнув в безмятежное голубое небо стремительно, как большой кот за птичкой, — ваш чип представил вас как Кирилла Марковича, 28 лет, майора отдельного корпуса императорских альбатросов. Я вижу тут некоторое несоответствие по полу, возрасту и роду занятий.
— Алиса, — отозвалась она, с любопытством осматриваясь. Больше всего девушку заинтересовала приборная панель, — Хорошая модель. Я имею в виду коптер, — пояснила она, — бронированный?
— Я был уверен, что лишний бронепластик незаметен, — удивился Артур.
— Он и не заметен, — заверила Алиса, — просто иначе нет резона наращивать мощность двигателя. При стандартном цыплячьем весе такие деления на спидометре просто не нужны.
— Где вы получали диплом пилота? — выкатил следующий шар Артур.
— Там же где и все. В Академии Шепера.
— Значит, там должны найтись данные на вас?
— Понятия не имею, — пожала плечами Алиса и равнодушно уставилась в окно.
Разговор не клеился.
— Вы понимаете, что вас ждет? — попробовал, пока аккуратно, надавить Артур.
— Ни малейших догадок, — Алиса пожала плечами, — насколько я знаю, «Гейшу» еще ни разу не угоняли, а прославленные силы ПВО Столицы никогда не оставляли в дураках, так что этот случай беспрецедентен. Сочувствую юристам.
— Статьи УУ они для вас найдут, не сомневайтесь, — заверил Артур, — Вопрос в том — что это будет: хулиганство или терроризм. За первое вам грозит всего лишь крупный штраф и лишение пилотской лицензии. За второе — от 20 лет до пожизненного. Что вы предпочитаете?
— Текилу с лимоном, — так же светски отозвалась Алиса, — но если ее нет, можно кофе. Крепкий, сладкий и без сливок.
Безопасник пожал плечами и кивнул одному из своих ребят. Кофемашина на борту, конечно, имелась. Вместе с лазерной пушкой и торпедными аппаратами.
— Две? — уточнил сообразительный альбатрос.
— Сам знаешь, так чего спрашивать.
— На всякий случай. Может быть вы, Артур Геннадиевич, террористку прямо сейчас пытать начнете. Сами будете пить, а она пускай смотрит.
— Боюсь, ее этим не пронять, даже если мы все тут догола разденемся.
— Крепкий орешек?
— Да не особо. Вполне рядовой… гранитный камушек. Найдется и на него отбойник. — Артур глотнул кофе, привычно поморщился. Он не терпел горячего, но кто бы его спрашивал. Хроническая нехватка времени все время заставляла глотать кипяток, почти не различая вкуса.
— Леди, — сказал он, — сейчас меня интересует только одно. Тот человек, который «одолжил» вам свой чип. Он жив? Можете не говорить, насколько это было добровольно, где он сейчас, кто он для вас, все это терпит. Просто — «да» или «нет»?
Алиса удивленно взглянула на Марковича. Он себя выдал. Не совсем случайно, он собирался сыграть на чувствах, но усталость, ожидание и непростой разговор с Берсеньевым сыграли с министром злую шутку — он раскрылся больше, чем собирался.
Что ж, тогда остается не плакать над разбитыми яйцами, а быстро готовить из них яичницу.
— Это мой сын.
Артур понял, что сделал ошибку, раньше, чем она разомкнула губы для ответа. Просто по тому, как враз потухли глаза, делаясь просто двумя невыразительными осколками стекла, и закаменело лицо.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — бросила Алиса и отвернулась, занявшись кофе.
…В отличие от министра, она и в самом деле любила горячий. Или просто давно не видела ничего похожего — Артур видел, как она смакует каждый глоток, щурясь от наслаждения, и в его душе боролись два противоречивых желания: обнять и утешить — и придушить и закопать.
В том, что его парни расколют соплюху, он не сомневался, и не таких кололи. На базе он возьмет скан сетчатки глаза и выяснит, кто она такая. И уже от этого будет «плясать».
Но «свежепойманная» террористка — это не тайком утащенный на базу спортсмен. Император всерьез относится к оппозиции. Никто не позволит Артуру нарушить протокол допроса. Одна беседа не под запись — и он окажется рядом с этой девчонкой, на соседнем стуле.
С одной разницей — его никто не спасет. Разве что Создатель, в которого верит Кирилл, и давно не верит сам Артур. Не верит, иначе — жить было бы, может, и легче, а вот умирать — на порядок страшнее. А страх перед смертью — это не то, что сейчас можно себе позволить.
— Хорошо, — бросил он, не глядя на девушку, — ты решила молчать. Тогда — добрый совет: молчи и дальше. Сколько сможешь. Ничего не говори. Вообще. Никому. Это будет трудно — мои парни умеют спрашивать. Но постарайся продержаться сколько можешь.
А я постараюсь найти сына.
ГЛАВА 11
Ресто
Кирилл очнулся от тяжелого сна-забытья и в первое мгновение подумал, что христианский ад — не наркотический глюк обкурившихся фанатиков веры, он вполне реален, осязаем и мерзопаскстен, и Кир туда таки попал. Видимо, за неоднократное и массовое нарушение шестой заповеди — других грехов Кирилл за собой не знал. Разве — злоумышлял против императора (хотелось верить, что успешно). Тот все же отец нации… хотя, с тех пор как на одном из мониторов Кир узрел шикарный хвост «родителя», веры в благость власть придержащих сильно поубавилось.
Болело все!
Тело как будто пропустили через мясорубку, а потом постарались из фарша опять слепить солдата. Солдат получился хреновый. Встать он не смог. Но зато после долгих, титанических усилий смог разлепить глаза, с чем себя и поздравил.
Как оказалось — преждевременно. Толку от открытых глаз, если темно, как в гробу!
Кир сосредоточился на других ощущениях и определил, что ему не холодно, лежит на мягком, не связан и, пардон, очень хочет в туалет. И, раз уж все так волшебно срослось, что во рту и кляпа нет, может быть имеет смысл кого-нибудь позвать?