Шоу Шанс. Императрица
Шрифт:
— Нет, — ответила Оля. Немного подумала, удивилась. И повторила, — Нет. Почему-то совсем не боюсь.
— Это Белая Стерва. Чем-то она накачивает, — Карина снова сидела на перилах, на этот раз, свесив ноги в сад, и болтала ими, словно не было в этом ничего странного.
— Я ее просила…
— А она тебя послушала, — в тон протянула Карина и смерила Олю своим фирменным взглядом. Про себя Оля называла его: «Бедняжки, как с вами природа-то была жестока…»
— Мне показалось, мы с ней поняли друг друга.
— Когда кажется — креститься надо, — фыркнула Карина и, перекинув ногу, уселась на перилах верхом, — Эта коза березовая всем сочувствует, всем укольчики успокоительные, обезболивающие… Будь уверена, если ей прикажут, она тебе вкатит что-нибудь вроде строфантина в вену, весь кубик и разом, с такой же улыбочкой.
Она опять умудрилась удрать из своих апартаментов так, что сигналки промолчали. Как девушка это делала, Оля не знала и даже не догадывалась, и о том, как далеко простирается ее «свобода», не спрашивала. Надо думать, за ворота Карина выйти не могла, а хотя бы и вышла — смотри предыдущий пункт.
— Тебе не вредно? — Карина удивленно сморгнула, — Я имею в виду, вдруг упадешь?
— Четыре метра, — девушка опасно свесилась с перил, держась одной рукой за столбик, — насмерть не убьюсь.
— Поломаешься.
— Соберут, — равнодушно пожала плечами она.
Они подружились с какой-то пугающей скоростью. Оля, не смотря на общительность, с людьми сходилась трудно и, дожив до своего возраста, близких друзей так и не нашла. Даже Аленку считала хорошей, важной, дорогой — но приятельницей. Которую охотно бросилась выручать… но доверить ей спину никогда бы не смогла.
Разве что Олег… Но Швец сделал все, что мог. Большего она не просила, понимая, что, в случае провала, потянет за собой. Допрос под «порошком истины» ей не грозил, но безопасники и так много чего умели, а следов они с Олегом оставили достаточно, чтобы связать их в «преступное сообщество, именуемое шайкой». Чего стоил один флаттер. Не успела она его утопить, а с крыши скинуть побоялась. Хороший программер сумел бы «допросить» даже обломки. Интересно, его нашли? Если искали — ответ однозначный, но…
Вот тут она почти смутилась, и глянула на Карину исподлобья, словно та умела читать мысли.
…Был еще один человек, которого она хотела бы назвать другом. Хотела бы. Но даже в мыслях не решалась. Уж больно репутация у него была неподходящая. Всесильный министр безопасности Артур Маркович. Если он руководил поисками, то Оля могла тихонько надеяться, что не найдут. Ни флаттер, ни Олега.
Потому что искать не будут.
Оля чуть прикрыла глаза, вспоминая… Дорогой, на заказ сшитый костюм. Большое, грузное тело. Жесткий, отстраненный взгляд человека, привыкшего ко всеобщей ненависти, как бегемот к мутной болотной воде. Такие же равнодушные, техничные, «по легенде» — поцелуи… которые отчего-то волновали сильнее, чем все, что случилось в ее короткой жизни до него. До… Артура.
Она мысленно назвала его вот так, по имени, пугаясь собственной смелости, как не пугалась медблока, хвостатого и своего невеселого будущего. Не было никаких разговоров, да и быть не могло. Но Оля почему-то была совершенно уверена, что имеет право на эту вольность. Что он сам дал ей это право — своей шальной улыбкой, своим первым и последним настоящим поцелуем, от которого и сейчас кружилась голова.
— Эй, подруга, ты еще здесь? — позвала Карина. Глаза цвета спелого крыжовника были как-то уж слишком внимательны, — Кто он?
— Он?
— Тот, про кого ты сейчас так громко думала, что у меня уши запылали.
— Да ладно? — не поверила Мещерская.
— Смотри, — Карина приподняла волосы и Оля и изумлением увидела, что уши у подруги и впрямь красные.
— Так кто он? — поощрительно улыбнулась Карина.
— Я не могу назвать имя, — Оля виновато пожала плечами, — сама понимаешь, нас тут слушают.
— Да без разницы, как его зовут. Кто он для тебя?
Оля на секунду задумалась… И уверенно ответила.
— Все.
— Ох ты! И, думаешь, он тебя выручит?
— Он постарается.
— Обещал? — Карина шевельнула бровью, давая понять, во что ценит такие обещания. Оля не стала спорить.
— Не обещал. Но он сделает все, что сможет, и даже немного больше. А может он не так уж мало.
— Да? — девушка покачала головой, — Ну, если так, подруга — буду держаться к тебе поближе.
— Держись, — царственно разрешила Оля.
Время уходило.
…Интересно, где ты сейчас. Чем занят? Вряд ли что-то богоугодным, профессия у тебя такая, что от Создателя ты, в своей кипенно-белой сорочке, дальше, чем кочегар адской топки. Но, чтобы там ни было, я желаю тебе победить. Ты заслуживаешь победы. Ты был рожден для этой победы, мой немолодой и усталый воин. Просто война эта оказалась слишком долгой и страшной. Я еще не родилась, а ты уже сражался. Не удивительно, что ты так измотан. Я хочу, чтобы ты победил. Хочу этого больше, чем выжить.
Оля зажмурилась, посылая в пространство невидимую волну тепла и нежности, изо всех сил желая, чтобы она нашла министра безопасности, коснулась его. Обняла. Согрела.
Артур нормально не спал уже пятые сутки, а на ногах был уже тридцать часов, и сейчас ему казалось, что гроб — не такое уж плохое место. По крайней мере, там лежат. И, бонусом, тех, кого туда уложили, никто не дергает. А еще люди говорят всякие слова, которых ты никогда не услышишь при жизни, и пошлый деревянный ящик накрывают красивым голубым флагом с серебряным альбатросом. Лепота!
— Сколько осталось? — спросил он парня в комбинезоне защитной расцветки с серебристыми капитанскими нашивками.
— Два квадрата. Через сорок минут закончим, — отозвался тот, — И по закону подлости, искомая вещь окажется в последнем.
— Да хорошо бы, кабы так, — Артур потер виски, помотал головой и поискал глазами кофе. Чашка оказалась здесь, на маленьком выносном столике, рядом с картой, но от усталости он ее заметил не сразу.
Естественно — пустая. Выпил и не заметил. Какая по счету? Восьмая? Десятая?