Шпион по призванию
Шрифт:
Покуда Роджер сообщал приметы незнакомца, его отец быстро делал заметки на листе бумаги.
– Отлично! – сказал он. – Я пойду к мэру и попрошу, чтобы его констебли распространили это описание. Король Франции – не единственный человек, чей кошелек достаточно толст, чтобы позволить установить награду в пятьсот гиней за поимку беглеца, так что к утру весь Южный Хемпшир будет охотиться за этой собакой. Сейчас не время церемониться, и думаю, что главнокомандующий в Портсмуте не будет на меня сердит, если я, так сказать, вторгнусь на его территорию, а моей подписи контр-адмирала эскадры Ла-Манша будет вполне достаточно от Дувра до Лендс-Энда. Я намерен закрыть порты.
– Великолепно, сэр! – воскликнул Роджер, чье отчаяние уступило место надежде. Он еще никогда не видел своего широкоплечего румяного отца действующим в критической ситуации и теперь понимал, как он подходит для командной должности.
– Теперь повтори мне, что он бормотал, – продолжал адмирал. – Может, нам что-то удастся из этого вытянуть.
Роджер попытался повторить услышанное по-французски, но не смог.
– Он сказал что-то вроде: «Слава Богу, мой инстинкт меня не подвел. Завтра утром я заработаю больше, чем за два года».
– Завтра, – задумчиво промолвил адмирал. – Ты не ошибся? Он не может за это время добраться до порта и пересечь пролив. Хотя, возможно, его поджидает судно в каком-нибудь убежище контрабандистов. Если так, мы идем ко дну.
– Может, вы и правы, сэр, но даже если так, он не сможет достичь Франции до завтрашнего вечера, а я готов поклясться, что он сказал «завтра утром».
– Этот парень прямо какой-то блуждающий огонек! – сердито воскликнул адмирал. – Ясно одно: он знал, где твой дом, и явился сюда, подчиняясь вдохновению, – думая, что если ты высадился где-то между Пулом и Саутгемптоном, то наверняка придешь сюда перед поездкой в Лондон, и надеялся тебя перехватить. Похоже, он один из агентов месье де Крона. Но что касается возвращения во Францию за наградой завтра утром, то такое не под силу ни одному смертному.
До сих пор леди Мэри молча слушала мужчин. Сейчас она заговорила впервые с тех пор, как кончила перевязывать Роджеру голову:
– А вам не кажется, что он может получить награду в Англии?
Роджер вскочил на ноги:
– Кажется, вы попали в точку, матушка! Объявление гласило, что вознаграждение может выплатить любой аккредитованный представитель французского королевства. Посол Франции является таковым. Возможно, наш приятель сейчас на пути в Лондон!
– Чепуха! – рассмеялся адмирал. – Слишком притянуто за уши. Сделав свое дело, французский полицейский агент в первую очередь постарался бы вернуться во Францию.
– Не обязательно! Этот человек наверняка хитер и понимает, что вы, будучи британским адмиралом, имеете полномочия для быстрого закрытия портов. С его стороны было бы умным шагом отправиться ночью в Лондон, пока мы здесь будем организовывать группы для прочесывания берега. В любом случае мне пора ехать. Я собирался не спешить, но теперь мне придется скакать во весь опор, так как у меня есть шанс догнать его.
– О, Роджер! – воскликнула леди Мэри. – Достаточно ли ты оправился для нового испытания? Ведь до Лондона более девяноста миль!
Он улыбнулся матери:
– Не беспокойтесь. Ваша припарка подействовала великолепно, и теперь, снова оказавшись на родной земле, я готов скакать хоть в Шотландию.
– Пусть будет по-твоему, – согласился адмирал. – Но я уверен, что ты неверно понял этого парня и будешь гнаться за призраком. Со своей стороны я приму меры, о которых говорил.
– Желаю тебе удачи. Если ты поймаешь этого негодяя, то пятьсот гиней, которые я собираюсь за него предложить, будут твоими.
– Спасибо, сэр! – воскликнул Роджер. – Если мой инстинкт не хуже, чем у моего врага, я надеюсь заработать эти деньги. Хотя даже если я прав, мне будет нелегко поймать его. У него более двух часов форы, а я могу наверстать упущенное только с вашей помощью.
– Каким образом?
– Прошу вас написать бумагу, дающую мне право на внеочередную смену лошадей на всех почтовых станциях и на требование помощи в захвате похитителя.
Адмирал быстро подошел к секретеру леди Мэри, взял перо и бумагу и написал:
«Всем, кого это может касаться!
Предъявитель сего, мистер Роджер Брук, едет по делу Его Величества. Любая помощь, которую он потребует, должна быть ему оказана. В случае его просьбы о содействии в задержании французского агента, подобное содействие следует оказать без отлагательства.
Кристофер Брук,
контр-адмирал эскадры Ла-Манша».
Роджер сунул бумагу в карман, поцеловал мать и вместе с отцом вышел из комнаты.
У крыльца их поджидал Джим Баттон с оседланной кобылой.
– Гнедой исчез из конюшни, сэр. Должно быть, его взял этот негодяй, – сообщил конюх.
– Разрази его гром! – выругался адмирал, а Роджер вспомнил, что, приходя в сознание, слышал, как незнакомец выводил лошадь во двор.
– Он сделал неудачный выбор, – продолжал Джим. – Гнедого давно пора подковать. Не будь я Джим Баттон, если подкова не начнет болтаться, прежде чем он проедет пять миль.
– Тысячу благодарностей за такую хорошую новость, Джим! – воскликнул Роджер, садясь в седо. Простившись с отцом, он повернул кобылу и поскакал легким галопом в уже открытые для него ворота.
У церкви Роджер свернул налево и выехал из города в сторону Болдри. До деревушки было всего две мили, и он добрался туда минут за десять. Остановившись у кузницы и не спешиваясь, Роджер постучал хлыстом в дверь. Время подходило к десяти, и кузнец уже спал. Разбуженный криками Роджера, он открыл верхнее окно и высунул голову в белом ночном колпаке с кисточкой. На вопрос Роджера кузнец ответил отрицательно: за последние два часа никто не останавливался подковать гнедую лошадь.
Через десять минут Роджер прибыл в Брокенхерст и справился в тамошней кузнице с таким же результатом.
Скача по красивой лесной местности между Брокенхерстом и Линдхерстом, Роджер размышлял, не был ли прав его отец и не гонится ли он за призраком. Если Джим не ошибся, гнедой жеребец уже должен был потерять подкову. Роджер был вынужден признаться самому себе, что его догадка весьма сомнительна. Куда логичнее предположить, что неизвестный враг постарается ускользнуть назад во Францию. В таком случае все еще оставался шанс, что меры, принятые его отцом, задержат похитителя в одном из портов. С другой стороны, коварный негодяй мог подготовить отступление заранее и уже плыть на люггере какого-нибудь контрабандиста, поджидавшем его, чтобы доставить назад. К тому же, заполучив письмо, он не имел причин торопиться. Француз мог решить, что скромность – наивысшая из добродетелей, и какое-то время отсидеться в укрытии, чтобы пересечь пролив, когда уляжется суматоха. В иностранном квартале какого-нибудь большого порта, вроде Саутгемптона, он мог скрываться несколько недель без риска быть обнаруженным.