Шпион смерти
Шрифт:
Но потом, когда он научился читать и буквально проглатывая приносимые матерью из районной библиотеки книжки, он резко изменил свое отношение к селу, поняв, какой огромный мир скрывается по ту сторону Красивой Мечи, за тем колком на горизонте, за которым исчезали по воскресеньям жители села, отправляясь в Лебедянь на базар. Ему грезились теперь далекие экзотические страны, редкие животные, которых он видел только на картинке или рисовал в своем воображении. Он непременно должен вырваться из этого тесного и душного деревенского мирка и увидеть мир — огромный, таинственный, неизведанный мир! Он даже придумал, каким способом реализовать свою мечту: надо непременно стать моряком.
Прочитав повесть Ликстанова «Приключения юнги», он буквально заболел военно-морским
О том, что отец был военно-морским офицером и мог бы тоже стать предметом восхищения, ему даже и не приходило в голову. Отец был понятием абстрактным, а воспоминания о нем не были очень приятными, сравнимыми, возможно, с ощущениями от стрижки под тупую трофейную машинку у дяди Пети или прививками от оспы.
…О войне Борька сохранил всего несколько воспоминаний, причем одно из них запечатлелось в его памяти в тот момент, когда ему было полтора года.
Он четко видит себя стоящим на пороге дома, закутанным в какое-то пальтишко и вместо шапки повязанным женским шерстяным платком, так что может шевелиться сразу всем телом, в то время как по раскисшей от осенних дождей улице идут строем солдаты с винтовками за плечами. Как потом он узнал, в Кунакове стояла воинская часть, готовящаяся к наступлению 1943 года. Линия фронта проходила всего в двадцати километрах от села, «немец» на короткое время взял Елец, но дальше продвинуться уже не смог — застрял в черноземной грязи.
Второй эпизод относится к осени 1945 года. Борька в меру своих сил помогает бабке и матери убирать капусту. Делянка с капустой спускается почти к самой реке. На другом берегу внимание Борьки привлекает длинный обоз, спускающийся по оврагу.
— Кажется, солдатики возвращаются домой, — высказывает предположение бабка.
И тут же раздается взрыв, потом другой, третий. Взрывы поднимают фонтаны воды на поверхности речки. Потом наступает странная тишина, плеск воды, и Борька видит, как к берегу подплывает мужчина с оглушенной рыбой в зубах. Еще несколько пловцов плавают и подбирают всплывшую на поверхность рыбу. Мать пояснила, что для глушения рыбы солдаты использовали гранаты.
Так что войну Борька практически не видел, но последствия ее он испытает в полную меру. Об этом он, естественно, не подозревал.
…Первая фаза «козырного» праздника завершалась, и народ, наплясавшись-нагулявшись, потянулся домой, чтобы накормить скотину и самим подкрепиться на ночь. После ужина праздник продолжится, молодежь будет гулять почти до утра, чтобы с гулянки пойти сразу на ферму, в поле или на ток. Если, конечно, хмель не уложит их в первых попавшихся кустах и если не помешает рассеченная жердью или колом из изгороди голова в драке, являвшейся непременным атрибутом всех таких праздников.
В окно горницы кто-то постучал. Борька выглянул и увидел лицо Кольки-Седана.
— Пойдем играть в казаки-разбойники!
— Сейчас. Я мигом.
Он допил впопыхах молоко, открыл створку рамы и выпрыгнул на улицу.
— Боря, долго не гуляй. Стемнеет — возвращайся! — успела прокричать ему вслед бабка Семениха.
— Ладно!
— Ты сколько сегодня номеров записал? — спросил Колька, в нетерпении срываясь с места.
— Ни одного.
— А я целых два. Теперь я впереди всех, у меня их уже восемнадцать штук.
Везет же Седану! И как он только успевает все делать.
Некоторое время назад их компания придумала себе новое занятие — записывать
Седан был парень что надо, с фантазией. В отличие от прочих друзей-товарищей Борьки, фантазия эта не была направлена на то, чтобы причинять кому-то боль, напакостить, навредить, как это было, например, у Митьки. У Кольки она носила не разрушительный, а созидательный, можно сказать, прогрессивный характер. Он мог загореться идеей смастерить из подручных средств телефон, и нереальная, казалось на первый взгляд, задумка претворялась в жизнь. В течение всей зимы они с Седаном поддерживали телефонную связь, пока их линию, проходившую мимо трех дворов, не оборвала какая-то то ли корова, то ли лошадь. Он предлагал сногсшибательную идею совершить стокилометровое паломничество к истоку Красивой Мечи и сразу приступал к сборам: шитью палатки, покупке компаса, изъятию из кухонного арсенала матери сковородок, котелков и прочей необходимой в дороге утвари. Они вместе с Колькой купили волейбольный и футбольный мячи, научились сами и научили других играть в волейбол и футбол и организовали товарищеские встречи с доморощенными спортсменами соседних деревень. Позже Колька предложил ребятам «не ждать милости от колхозного председателя», а самим попытаться приспособить пустовавшее здание полуразрушенной церкви под сельский клуб, и через полгода в клубе колхоза «Путь Сталина» состоялся первый концерт художественной самодеятельности.
С Седаном дружить было легко и интересно, жалко только, что ему, как и другим деревенским ребятишкам, оставшимся без отца, приходилось много помогать матери по дому и на огороде. Колька был старше Борьки на два года, но он тянулся к нему, потому что Борька много читал и много знал, а главное — беспрекословно поддерживал все его начинания.
У Борьки вообще друзья были, как правило, на несколько лет старше. С одногодками и тем более младшими по возрасту ему «водиться» было совсем неинтересно.
…Апрельское солнышко пригревает все сильнее, снег почернел, и кое-где уже проглядывает черная земля. Село прорезала целая сеть весенних ручьев и потоков. Овраги забеременели полой водой и вот-вот разродятся мощным выбросом в Красивую Мечу. Лед на реке вздулся, посинел, и ходить по нему уже довольно небезопасно. Окраины ушли под воду.
Борька с Митькой и Толькой-Арбузом каждый день пропадают на речке, чтобы не пропустить ледохода. Надо во что бы то ни стало не пропустить момента, когда по реке раздастся мощный гул, лед тронется и начнет колоться на огромные сегменты. Сначала он медленно поплывет по течению, шурша и задевая краями о берег, потом вдруг упрется в мост, начнет под напором крошиться, подниматься, словно живой, на дыбы, вода хлынет на поверхность и зальет все вокруг. Тысячи тонн напирают на жалкое строение колхозных инвалидов, и стихия побеждает. Мост издает слабый треск, и ледовый броненосец возобновляет свой плавный бег к Дону. На такое зрелище можно смотреть часами, не отрывая зачарованного взгляда от стихии!
— Лед поше-о-о-л! Лед пошел!
На крики сбегается чуть ли не все население, и стар и млад стараются не пропустить ледохода. Все стоят на самом краю берега и оживленно комментируют:
— Смотри, смотри, что он делает!
— А вон кто-то солому оставил на льду!
— А это что? Ребята, гляньте! Кто это там мечется? Никак чья-то собака?
— Какая собака! Это лиса. Ничего, она из любой ситуации выкрутится.
— Мишка, отойди от берега! Свалишься в воду!
Мужики прибежали с саками — длинными рогатками, снабженными сетью, — и бросают их в промоину с берега, стараясь выдернуть их из воды раньше, нежели их затрет льдинами. В мутной воде попадаются огромные рыбины — голавли, подусты, окуни, плотва, пескари и «попы» — местное название бычков. Сегодня вечером рыбаки пойдут по селу предлагать рыбу.