Шпион в доме любви. Дельта Венеры

Нин Анаис

Что означало квартиру на Елисейских Полях, автомобиль, красивую одежду и щедрого друга. Или она могла стать любовницей сенатора, знаменитого писателя или артиста.

Помогая женщине добиться подобного положения, он оставался человеком тактичным. Он никогда не рассказывал о том, какой образ жизни ведут другие люди, во всяком случае, так, чтобы их по его словам нельзя было узнать. Он знавал женщину, которая десять лет была женой президента крупной американской фирмы. У нее сохранилось удостоверение личности еще с тех времен, когда она работала проституткой и была известна в полиции и тех поликлиниках, которые посещали представительницы ее профессии для еженедельных обследований. Даже и теперь она не могла свыкнуться

со своим новым положением и иногда, отправляясь в морские туры, забывала, что может щедро дать на чай. Вместо чаевых она давала официанту свою визитную карточку.

Именно Мишель научил Линду тому, что никогда не нужно ревновать, что на свете женщин больше, чем мужчин, особенно во Франции, и что жена должна проявлять по отношению к своему супругу великодушие — подумать только, сколько женщин так никогда и не узнают, что такое эротика. Он говорил это на полном серьезе и считал ревность своего рода скупостью. По-настоящему великодушными были только проститутки и актрисы, делившие свое тело со многими. По его мнению, самой скупой женщиной была та американская вымогательница, которая умела хитростью вытягивать деньги из мужчины, не отдаваясь ему, что, как он считал, свидетельствовало о недостатке.

Он полагал, что всем женщинам рано или поздно нужно попробовать себя в роли проститутки. Он был уверен в том, что в глубине души все женщины мечтают о том, чтобы стать гулящими, и что им полезно это попробовать, поскольку в этом заключается лучший способ сохранить ощущение, что ты настоящая женщина.

Когда Линда потеряла своего рабочего, ей показалось совершенно естественным обратиться за советом к Мишелю. Он посоветовал ей попробовать попроституировать собой. Таким образом, сказал он, она удостоверится в том, что по-прежнему привлекательна, не задействуя в игре любовь, и быть может, встретит мужчину, который будет обращаться с ней так жестоко, как она того заслуживает. В том мире, в котором она вращалась, она познала слишком много восхищения и была чересчур избалована, чтобы знать свою истинную ценность как женщины, — и не имела возможности испытать ту жестокость, в которой нуждалась.

Линда согласилась с тем, что это вернейший способ узнать, не слишком ли она состарилась и не утратила ли свою былую привлекательность. А потому взяла адрес, который он ей дал, и отправилась по нему на такси на Авеню де Буа. Указанное место оказалось аристократическим и скромным зданием. Ее приняли без лишних вопросов.

«De bonne famille?» [37] . Вот все, в чем там хотели быть уверены. Дело в том, что это был дом, специализирующийся на женщинах из хороших семей. Привратница сразу же позвонила одному из клиентов.

37

Из хорошей семьи (фр.).

— У нас тут имеется для вас новая женщина весьма благородного происхождения.

Линду проводили в большой будуар, обставленный мебелью из слоновой кости и с парчовыми занавесками на окнах. Она сняла шляпку и вуаль и остановилась перед огромным зеркалом в золотой раме. Она приводила в порядок волосы, когда дверь открылась.

Вошедший мужчина производил почти гротесковое впечатление. Он был маленьким и крепеньким, по сравнению с телом голова у него была чересчур большой, а лицо напоминало лицо переростка и было слишком маленьким и блеклым для мужчины его возраста и роста. Он торопливо подошел к Линде, помпезно поцеловал в руку и произнес:

— Милая моя, как замечательно, что вы смогли улизнуть от мужа и из дома!

Она уже собиралась было возразить, когда поняла, что сказано это было с умыслом и что он просто разыгрывает комедию. Она сразу же приняла его идею,

но внутреннее содрогнулась при мысли о том, что ей предстоит отдаться этому человеку. Она уже начала поглядывать на дверь и подумывать о том, нельзя ли обратиться в бегство. Господин перехватил ее взгляд и поспешил заверить:

— Вам вовсе не нужно бояться. Я признателен вам за то, что вы таким образом подвергли риску свою репутацию и оставили мужа ради того, чтобы встретиться со мной здесь. Многого я от вас не попрошу, я счастлив уже тем, что вы со мной. Мне никогда прежде не доводилось видеть столь красивой и аристократичной женщины. Я нахожу ваши духи, ваше платье и украшения бесподобными. Позвольте мне взглянуть на ваши ножки. Какие, однако, у вас очаровательные и элегантные туфельки, какие стройные щиколотки! Нечасто меня навещают столь прекрасные женщины. С женщинами мне вообще не везет.

Линде казалось, что он делается все больше и больше похожим на ребенка с неловкими движениями и мягкими руками. Когда он закурил, она была уверена, что это его первая в жизни сигарета, с такой робостью он держал ее и с таким любопытством следил за дымом.

— Я не могу оставаться здесь слишком долго, — сказала она и хотела уйти. Она ожидала совершенно не то, что получила.

— Я вас надолго и не задержу. Вы позволите мне взглянуть на ваш носовой платок?

Она передала ему тонко надушенный платок, который он с восторгом обнюхал.

После этого он сказал:

— Я вовсе не собираюсь брать вас, как вы, должно быть, думаете. Мне совершенно не интересно быть с вами, как это делают другие мужчины. Я прошу вас только об одном: потрите этим платком у себя между ног и передайте его мне — это все.

Она поняла, что это гораздо проще того, чего она боялась, и охотно сделала, как он просил. Он наблюдал, как она нагибается, спускает кружевные трусики и неторопливо вытирает платком промежность. Он весь подался вперед и приложил свою руку, но лишь затем, чтобы усилить трение и заставить ее провести платком по промежности еще раз.

Он задрожал всем телом, и его зрачки расширились. Линда почувствовала, что он очень возбужден. Забирая у нее платок, он смотрел на него так, словно то была женщина или драгоценное украшение.

Он был слишком занят своими переживаниями, чтобы говорить. Он отошел к постели, положил платок на покрывало, расстегнул брюки, лег и стал тереться о кусочек материи. Потом сел, обмотал платком член и массировал до тех пор, пока не кончил со стоном наслаждения. Он был в таком экстазе, что совершенно позабыл о Линде. Платок намок от его семени, а сам он растянулся бездыханным телом на покрывале.

Потом она ушла. Идя по одному из коридоров, Линда встретила женщину, впускавшую ее в дом. Она удивилась тому, что Линда уже покидает их.

— Я пригласила к вам нашего самого интеллигентного клиента, — сказала она. — Человек он совершенно безобидный.

Однажды, уже после того эпизода, она сидела в Булонском лесу и смотрела демонстрацию весенней одежды. Она наслаждалась цветами, элегантностью манекенщиц и ароматами, когда обратила внимание на духи того, кто сидел рядом. Она повернула голову. Ее соседом оказался приятный господин лет сорока, хорошо одетый, с гладко зачесанными назад блестящими черными волосами. Уж не от его ли волос исходит этот аромат? Он напомнил ей о поездке в Фес [38] и о красивых арабах, и оказал на Линду будоражащее действие. Она смотрела на мужчину, а тот с улыбкой повернулся к ней. Эта сияющая улыбка обнажила сильные белые зубы, два из которых были меньше и казались кривоватыми, что придавало ему очарование эдакого Гавроша.

38

Город в Марокко.