Штрафники Василия Сталина
Шрифт:
За мгновение до столкновения Борис успел поставить свой самолёт «на ребро» и проскочил всего в нескольких метрах от Сейбра. Перевернув машину, «Анархист» на несколько минут потерял из виду американца. МиГ обогнал «Сейбр» на скорости около 1000 км в час. Американский самолёт угодил в реактивную струю советского истребителя, перевернулся и закувыркался к земле.
Снова обнаружив противника в критической ситуации, Борис начал ругать себя за то, что всё испортил, не сумев реализовать выгоднейшую позицию. Новичок может и не справиться со штопором. Сейчас он катапультируется из своего самолёта и прощай желанный трофей!
Но возле самой земли американец
Борис начал крутить ручку настройки бортовой радиостанции, чтобы сообщить на базу координаты американца для передачи их в разведотдел корпуса. В этот момент Борис почувствовал резкий удар. Что это было, он так и не понял. Атаковал ли его внезапно вражеский самолёт, или приходилось расплачиваться за небрежность технического персонала? Эти вопросы так и остались без ответа. Хотя только недавно во всех воюющих в Корее полках разбирался случай, когда причиной гибели хорошего лётчика стал крошечный диаметром всего два с половиной миллиметра болтик, случайно попавший под золотник бустера управления.
Как бы там ни было, вслед за американцем Борис сам внезапно оказался в штопоре. Сам по себе штопор для опытнейшего лётчика не являлся проблемой. На втором-третьем витке Нефёдов сумел бы вывести самолёт. Однако ему показалось, что от истребителя вдруг что-то оторвалось. В самолёт словно вселился демон. Он перестаёт слушаться рулей. Перед глазами лётчика на приборной доске тревожно мигали зелёные и красные сигнальные лампочки: это замыкались проводники. Борис видел, как на циферблатах приборов одна за другой отлетают стрелки. Это был сущий ад! Стремительно росли перегрузки. Нефёдова с силой бросало от одного борта кабины на другой.
Почему-то в сознании возникли строки из одного судебно-медицинское заключения, которое Борису пришлось однажды прочесть по служебной необходимости: «При патологоанатомическом исследовании трупа гражданина Белозёрского обнаружены массовые несовместимые с жизнью прижизненные и посмертные телесные повреждения. К таковым относится полное разрушение головы: черепной оболочки и мозгового вещества, сердца лёгких. Все вышеперечисленные телесные повреждения имеют ударно-сдавливающий механизм образования и произошли в момент столкновения самолета с землей. На момент удара гражданин Белозёрский был жив и находился в кабине самолета…».
И всё-таки Нефёдов до последнего боролся за самолёт. Но ситуация только ухудшалась. Давление на ручку управления ослабло. Затем ручку и вовсе заклинило в таком положении, что при катапультировании ногу могло просто оторвать. Было такое впечатление, что отлетело одно крыло или разрушен киль. Всё. Теперь надо прыгать. Больше медлить нельзя ни секунды. Сильный удар снизу. К счастью, при катапультировании ручкой кажется только подрубило носок ботинка. Во всяком случае, боли лётчик не почувствовал.
Теперь надо отстегнуть привязные ремни и оттолкнуться от кресла ногами. Внизу ночное море, а кресло МиГа не предназначено для приводнения, и сразу утащит на дно.
Борис выдернул вытяжное кольцо парашюта. Его резко тряхнуло. Над головой хлопнул раскрывшийся купол. Минуты полторы висения на стропах и лётчик с головой ушёл в холодную воду. Столкновение с морской поверхностью на короткое время оглушило его. Некоторое время мужчина барахтался в тёмной глубине, прежде чем ему удалось всплыть на поверхность.
Вынырнул с жадно раскрытым ртом, но вдохнуть не успел. В следующее мгновение на Нефёдова с оглушительным воем, будто поезд налетел – его накрыла большая волна. Ноги запутались в стропах. Борис начал тонуть. Выхватив нож, он быстрыми, точными движениями освободился от пут, потом начал стягивать с себя куртку и ботинки. Сделать это оказалось непросто. Между тем шторм усиливался.
Освободившись от одежды, Борис поискал вокруг глазами. За высокими волнами ничего не видать – ни огонька, ни намёка на темнеющий вдали берег. Он находился один, посреди бушующего моря. Нефёдову стало не по себе. Будь на нём хотя бы спасательный жилет, у него было бы больше шансов продержаться до рассвета, когда, возможно, в его положении что-то проясниться. Была вероятность, что при свете солнца он сумеет разглядеть на горизонте узкую полоску земли.
Правда вода оказалась не такой уж холодной, но всё равно хватит ли ему сил удерживаться на плаву всю ночь.
Из-за облаков вышла луна. Борис сперва не поверил своим глазам, когда увидел справа от себя в голубоватом лунном сиянии поднимающийся над волнами высоким мрачным обелиском хвост какого-то самолёта. Решив, что это его МиГ, который каким-то образом продолжает удерживаться на поверхности, Нефёдов поплыл в его сторону. По пути Бориса накрыла очередная волна. Когда он вынырнул, самолёта уже исчез. Зато совсем рядом с Борисом плавал пристёгнутый к креслу человек в лётном шлеме. Борис подгрёб к нему и мёртвой хваткой вцепился в кресло. Он уже понял, что это враг: только на американских и британских самолётах стояли специальные кресла, обладающие положительной плавучестью. Лётчик был мёртв. Судя по всему, он умер ещё в воздухе от полученных в бою ран. Борис отстегнул труп от кресла и с трудом стащил с окоченевшего тела спасательный жилет. Стоило Нефёдову отпустить мертвеца, как его сразу подхватила большая волна и унесла прочь.
Теперь скорее облачится в спасательный жилет. В специальном отсеке кресла находилась резиновая лодка и комплект выживания. Однако новая волна вырвала из рук пловца лодку, прежде чем он успел наполнить её воздухом.
Зато Борис съел несколько извлечённых из сухпойка плиток шоколада. Почувствовав прилив сил, он занялся трансформацией катапультного кресла в спасательный плотик. Остаток ночи лётчик провёл, вцепившись мёртвой хваткой в поручни плотика. Но всё же под утро, когда он заснул, гигантская волна смыла его с плота. Теперь только спасательный жилет удерживал его на морской поверхности. У Бориса начались галлюцинации. Он смеялся, разговаривая с женой. Кричал подошедшему к нему по воде Василию Сталину, чтобы тот немедленно приказал забрать добытый им Нефёдовым «Сейбр», пока его не нашли американцы…