Штрафники
Шрифт:
– Все-таки надо бы к врачу.
– Боюсь, спишут...
Подошел Братнов, слышавший этот разговор.
– ...Насчет молока я серьезно. Слышал, в нижней Ваенге у одной старухи есть коза.
Старуха, правда, не дай бог, и задорого не отдаст. Но если сложиться...
Снова тихо. Казалось, и солнце задремало. Легло на волны, неслышно набегавшие на скалы.
...Людей разбудил странный клёкот: небо было черно от птиц, кружившихся над островом... Птицы метались и шумели, почему-то боясь сесть и, похоже, уже не в силах лететь
Из землянки показался Степан Овчинников, в кожанке, наброшенной на плечи, в кальсонах, босой.
Одна из птиц, маленькая, со смешным клювом, спускалась все ниже. Наконец упала, беспомощно разметав крылья. Вокруг нее кричали смятенные птицы.
Степан медленно, пошатываясь. прошел к птице, поднял ее, ощупал осторожными, опытными руками таежника. Достал из крыла что-то с неровными краями, черное от крови.
Несколько человек обступили Степана. Он показал им:
– Осколок... Все живое бежит от них. Что делается?..
Все замолчали. В этой тишине неожиданно услышали лихой посвист: Гонтарь, забравшись на крышу землянки, размахивал штанами с азартом заправского голубятника...
Степан побледнел и, качнувшись, крикнул:
– Ты что! Брось!.. И он пошел к нему, сжав кулаки.
– Цирк, представление устроил?.. Все живое от них бежит... А ты?
– Он дико закричал что-то на незнакомом языке, размахивая руками.
Все растерялись. Степан, приблизясь, стянул оторопевшего Гонтаря с крыши землянки и, схватив за грудь, начал трясти с неожиданной силой и яростью. Его остановил властный жесткий голос:
– Что тут происходит?
– Э то был полковник Фисюк. Овчинников покачнулся и вдруг пошел на Фисюка:
– Что происходит?! Сочи нам тут устроили. Одиннадцатые сутки сидим. Зачем держат?!.. Земля горит-держат!.. Небо горит-держат!.. Все живое от них бежит. Над Ваенгой один дым! Мурманск сожгли, на другой день сто зениток привезли... Зачем так воюем'?! Он угрожающе остановился перед Фисюком.
К Степану кинулись, оттянули от Фисюка. А он рвался:
– В норы запрятали!
– Он схватил маскировочную сеть, рванул ее. Степана потащили к землянке. Гонтарь глядел ему вслед, машинально ощупывая на кителе оторванный карман.
Санчес (шепотом): Кто он - Хант? Хант - странное имя.
– Балда! Это нация такая. Ханты и манси.
– Одной рукой он тер расцарапанную щеку, другую с силой выкинул перед собой.
– Во парень!
– Он показал большой палец.
– Злой только...
Степана уволокли. Все замерли.
Полковник Фисюк: -Кто привез водку?
Ни слова в ответ. Кто привез на остров водку?
Снова молчание. Тогда он быстро, оглядев прибывших: - Ты?
– Фисюк глядел на стоявшего в отдалении Братнова, поманил его, и когда тот приблизился: - Ты привез?..
Солдат поднял на Фисюка глаза. Поначалу в них - боль и привычная горькая настороженность. И вдруг его взгляд становится гневным: - Были б деньги, привез, -спокойно отвечает он.
Фисюк: Кто такой?
Солдат молча протянул конверт. Фисюк взглянул на бумагу: - А, это вы...
– Оглядел его длинную фигуру, измятую и короткую шинель, обмотки. Неплохо начинаете...
Гонтарь отчаянно шагнул вперед: - Товарищ полковник!..
Фисюк: - Уж вы-то помолчите!
– И, повернувшись к остальным: - Вы что себе позволяете?.. Сегодня Овчинников напился, а завтра... Хотите xopoшего летчика потерять? Еще до первого вылета?!
– Он отошел, устало присел на тару от бомб.
– Как дети малые...
Летчики виновато примолкли.
Фисюк (старшине Цибульке): Коменданта кормили?
– Не ест без вас...
– Давай его сюда.
Цибулька бросился в сторону кухни.
Гонтарь подошел к Братнову, достал из разорванного кармана сигару:
– Поделимся, отец... Трофейная, последняя.
– Попытался разломить.
– Ты что. в караульную роту?..
Братнов вытянул из кармана веревочку, на ней ножичек, ложка, зажигалка "катюша".
Разрезал сигару пополам, сказал вместо ответа:
– Спасибо, - и отошел.
Внезапно послышалось какое-то вяканье, похожее на щенячье, от кухни через камни бежал неуклюже, вприпрыжку, как собачонка к хозяину, маленький толстый пингвин. Просеменив к Фисюку, он поднял ласт наподобие воинского приветствия и крякнул.
Летчики захохотали: былую неловкость как рукой сняло. Фисюк взял у старшины рыбу, кинул пингвину и ушел.
Хозяином положения, конечно, тут же стал Гонтарь. Спустя минуту он был уже пингвину лучшим другом.
– Тебя как зовут, старик?
– спросил он пингвина.
Старшина: - Смитом его зовут. Подарок Фисюку. От капитана английского... Смита. Мы тогда их выручили. Ну вот и назвали, в честь... Хороший он был мужик. Верно, Смитюха?..
Смит поглядел на старшину, словно подумал, и, приподняв ласт, деловито крякнул...
...Громкий хохот летчиков был слышен и здесь, в штабной землянке, где Фисюк говорил по радиотелефону:
– Задача не поставлена, товарищ первый. Люди нервничают... Неизвестность, вы знаете, хуже всего... Нет-нет, пока ничего но произошло, товарищ первый, но есть-есть!.. Кабаров еще не прибыл. Ждем в 23.00... Есть!
...Сумерки. Туман. Тимофей и два солдата тащат тяжелые ящики. Впереди Кабаров с чемоданчиком и рулоном карт.
Тимофей увидел, как от штабной землянки им навстречу заспешил Фисюк, как Фисюк и Кабаров обнялись.
Командиры прошли внутрь землянки. Тимофей с ящиком за ними.
Фисюк (Кабарову): Все пpивезли? (Тимофею): Заноси вон сюда!
Тимофей отправился за следующим ящиком, огляделся, солдат уже не было. Только неподалеку курил, сидя па валуне, Братнов.
– Помоги!
– крикнул Тимофей и, пригнувшись, подставил спину. Но Братнов, видно, не расслышал.