Штучка
Шрифт:
Таня… Танечка…
Боже, как же без этого было тяжело. Как же тяжело было без нее. И даже не только эти семнадцать дней. Но, кажется, и в принципе — без нее Егору было хреново. А с ней сейчас ему было настолько охренительно, что хотелось лишь целовать ее губы, снова и снова, снова и снова осторожно двигать бедрами, проникая в нее раз за разом, доводя ее до экстаза — медленно, верно, но неумолимо.
Танюшка… Солнышко…
Ну, вот правда, что такого могла предложить взамен нее девственница? Такую самоотдачу? Когда никакого возражения не возникало даже против того, что месяц спустя Егор по-прежнему Таню ограничивал.
Нежная… Горячая… Страстная…
От которой перехватывало дыхание, от которой оргазм приходилось в себе удерживать, сознательно замедляться еще сильнее, потому что он-то кончить мог, а она только-только еще подбиралась к своим рубежам экстаза.
От нее Егор пылал. Из-за нее ему самому казалось, что раньше он просто тлел, и лишь после ее появления в его жизни — восгорел в полную силу.
И ты все еще не видишь, что ты влип по самые гланды, а, Егор Васильевич?..
Последние ноты спокойствия
— С добрым утром.
Танька подняла голову и постаралась нормально улыбнуться. Егор выглядел… Как и всегда, когда он собирался на пробежку. Шорты, майка, ничего лишнего. Даже часы с собой не брал. Черт, на эти плечи слишком легко получалось залипнуть, а это было совершенно не к месту сейчас…
— Ты сегодня рано встала, — Егор слегка нахмурился, а Танька, пожав плечами, постучала пальцами по лежащим перед ней конспектам.
— Экзамен у Ардовой, — кратко отозвалась она, — а я плохо запоминаю схемы, не держатся в голове. Решила повторить на свежую голову.
Ну, относительно свежую голову, скажем честно. Сотрясение-таки делало танькино мышление слишком медленным, негибким, каким-то очень тяжелым. Вот в таком вот состоянии найти альтернативный метод решения задания у нее вряд ли бы вышло.
— Давно проснулась? — Егор достал из холодильника маленькую бутылку с водой.
— Полчаса назад, — Танька снова уткнулась в конспекты. Егор кивнул — кажется, это его вполне устраивало. Если бы встала раньше — рассердила бы? Так, не отвлекаться, учить.
Когда Егор вернулся на кухню — уже после душа даже, — Танька уже выползла из-за стола, чтобы встать у плиты и перемешивать лопаткой омлет. Конспект она держала в другой руке и вовсю пыталась понять, как Цезарь умудрялся делать больше двух дел сразу. У нее и два-то делались не очень удачно, и омлет пытался подгореть, и запоминать прочитанное получалось плохо. Да ладно, прочитанное еще ладно, но схемы.… Нет, Танька помнила основные принципы и правила компоновки, но это не гарантировало, что при воспроизведении не «на память» она не накосячит. Обязательно накосячит.
— Опять не слушаешься, — ладони Егора скользнули под Танькину майку, легли на голую кожу живота, горячие губы ужалили шею, сразу под мочкой уха — мир сладко задрожал, а в животе под пальцами Егора начало ворочаться что-то раскаленное и громадное. Пока еще вяло, неуверенно, но до большего Таньку отделяло не так и много.
— Мне нужно было отвлечься от зубрежки, — мрачно вздохнула Танька. Выключила плиту, отложила лопатку, повернулась было к столу и налетела на Егора как корабль — на мель.
— Помогу отвлечься, бесплатно, без регистрации и СМС, — фыркнул Егор, ловя Таньку за подбородок. О да… Его поцелуи отлично справлялись с задачей «отвлечься». Все мысли из головы исчезали, как узоры на песке после очередной нахлынувшей волны прибоя.
— Ну, все, сжалься, мне все-таки учить надо, — простонала Танька, пытаясь высвободиться из его хватки. Ага, сейчас. С тем же успехом она могла бы попытаться снять трусы через голову, не снимая при этом джинс. Егор ухмылялся и не ослаблял хватки, прижимая Таньку к себе.
— То надо, то не надо, никакого постоянства, — хмыкнул Егор, — а я, может, недоволен, что проснулся в пустой постели.
Танька тихонько хихикнула. Он дурачился, это было ясно. На самом деле никакого недовольства в его лице не было, но надо ж было до чего-то докопаться, да?
— Ох, простите, мой господин, — задиристо улыбнулась ему в губы. Он целовать ее не спешил — она тоже, так и смотрели друг на дружку, в паре сантиметров от очередного танца для губ. И воздух между ними исчезал. Все исчезало, если уж на то пошло, когда Танька смотрела в эти безумно-синие, такие похожие на море глаза.
— Я вам не верю, Станиславский, — ладони Егора скользнули вниз по Танькиной спине под ремешок джинсов. Нет, разумеется, никакого перепиха он на утро не планировал — он просто Таньку дразнил.
— Мне правда надо учить, — Танька вздохнула, прямо глядя на Егора, — извинишь?
— Ну, это серьезный повод, да, — Егор даже слегка подмигнул Таньке, — а то меня точно уволят, потому что окажется, что я на тебя плохо влияю.
Запоминалось все равно плохо. Танька даже учила по пятнадцать минут подряд, делая равные перерывы. Даже позавтракала вместе с Егором в один из перерывов.
Однако, время закончилось, и в половине девятого Егор начал уже Таньку поторапливать.
Как назло, все валилось из рук, и под руку попадался то старый, неподписанный вариант отчета, то непишущие ручки, а после на блузке, в которой Танька собиралась ехать на экзамен, нашлось пятно непонятного происхождения.
Пока Танька доставала новую блузку — ей на ногу упал спрятанный на полке между футболками ошейник. И Танька подняла его, и задумчиво уставилась на кожаную полосу.
— Тань, сейчас — даже не думай, — ровно заметил Егор. Танька подняла на него взгляд. Егор стоял, опираясь плечом на косяк, глядя на нее как на дурочку. Как-то даже сразу и объяснять расхотелось, что нет, она вообще-то и не думала — сейчас. Просто вспомнила последнюю сессию. Когда душа была обнажена настолько, что казалось, что с нее содрали кожу…