Штучка
Шрифт:
Пока что до нее неожиданно плохо доходило. Татьяна замолчала, сощурилась, окинула Егора взглядом, затем чуть скривила губы.
— Ну, в таком случае, приношу свои извинения, — отчеканила она таким тоном, что даже обложи она Егора с Оксаной матом, и то прозвучало бы не настолько оскорбительно.
— Локалова, мы тебя не отпускали… — заикнулась было Оксана, когда Татьяна резко встала и повернулась к двери.
— Не буду тратить ваше время больше, — высокомерно отрезала девчонка, — до допсессии, Оксана Леонидовна.
Ненависти в ее голосе было столько, что было ясно — она даже не подумает извиняться искренне.
На этом спектакль закончился — Татьяна ушла. Хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка. Надо, кстати, будет напомнить ректору про ремонт для деканатской…
— Как ты с ней вообще живешь, — тихо спросила Оксана устало, опустошенно, глядя куда-то в сторону и скрестив руки на груди.
«Да нормально живу», — хотелось ответить Егору, но скорей всего, это бы Оксану обидело. Ей не стоило объяснять, почему, собственно, Таня устроила весь этот скандал, а Таню следовало приструнить, чтобы больше такого не было. Никто не должен был быть втянут в отношения между ними, никто не должен был быть задет.
— Я такое первый раз вижу, — Егор устало потер переносицу, — Ксюш, не злись на нее, это все сотрясение…
И зудящая задница, которой очень хотелось приключений… Но Оксане об этом знать было не нужно.
— Высокомерие не может быть последствием сотрясения, Егор, — прохладно заметила Оксана, — и вот эти все понты. На ровном месте. Даже не извинилась! Как будто я сама ей эту шпору подкинула.
— Я с ней разберусь, Ксюш, обещаю, — Егор, честно говоря, очень хотел поговорить с Татьяной наедине. Желательно, отодрать за сегодняшнее хамство. Господи, ну кто мешал извиниться перед Оксаной за шпору. Со всеми же бывает. И Егор когда-то носил шпоры в трудные моменты, а ей с сотрясением — могли и не такое спустить легко — веди она себя прилично. Но, с таким уровнем агрессии — о каком попустительстве вообще могла быть речь?
Вообще-то Егор должен был сразу после экзамена отвезти Татьяну домой. Но, честно говоря, раздосадованный ее спектаклем, он даже не думал торопиться. С Оксаной они выпили по чашке чая, просто для того, чтобы она сама смогла прийти в себя. Вроде успокоил, отправил ее добивать экзамен. Честно говоря, Егор не особенно беспокоился, что Тане придется его ждать, пусть подождет, проветрится, ей, в конце концов, полезно. Если Егор поощрит сегодняшний поступок — то что будет потом? Будет собачиться с ректором, лишь бы довести Егора до белого каления?
Когда Егор вышел из университета, у машины Татьяны не было. И вот уже это заставило Егора занервничать. Она что, пошла пешком? С ее-то сотрясением? Или прыгнула от злости на проходящий мимо транспорт? Все-таки от универа до его дома путь был не очень близкий. Ушла в общежитие? Нет, вряд ли, все ее вещи у него в квартире. Зачем бы ей идти в общагу?
Егор взялся за телефон. Но после четвертой попытки автодозвона стало ясно — трубку Таня брать не собиралась. Блин, в таком темпе сегодня дело вполне могло дойти до чертовой порки, потому, что нехрен себя так вести.
Нужно было убедиться, что она добралась до дома. Завкафедры Егор звонил уже из машины, выруливая с парковки, рискуя поймать штраф за болтовню по телефону за рулем. По пути выдыхал, успокаивался, доносил до себя, что нет — нельзя, что надо просто объяснить девчонке, что она не права, и что так добиваться сессии не нужно ни в коем случае. И вообще сейчас — не нужно. Придется объяснить словами, раз сами мы настолько непонятливые.
Однако, добравшись до своей квартиры, уже зайдя в дом и увидев стоящий у шкафа чемодан, Егор понял, что нет, сегодня дело, кажется, ничем толковым не закончится. Дело только набирало обороты.
Потому что Таня собирала вещи.
Карма
Вылетая из универа, Танька уже задыхалась от разрывающих грудь рыданий. Поверил. Он поверил! Егор поверил, что это шпора — действительно Танькина.
Из всех надежд, что у нее были, пока она сидела в деканате, — было то, что Егор во всем разберется. Как разобрался он в прошлом году со Смычковым, как заставил Андрея Владимировича проверить решение ее задачи, прорешать самому еще раз. Но нет. То ли была какая-то суть в дружбе Егора с Ардовой, то ли конфликт был иного характера. Не дававший права на апелляцию.
Танька на самом деле не знала, откуда взялась шпора. В отличие от Ардовой, она не помнила, была ли бумажка на столе или нет. Она вообще даже не сразу обратила на стол внимание — она, плюхаясь за стол перед Оксаной Леонидовной, вообще запоздало вспомнила, что отчет с лабами так и остался на парте. Пришлось вскакивать и возвращаться. А потом шпора. На столе. Выпала ли она? Может, и вправду выпала? Может, Танька поехала крышей и уже не помнила, как делала эти шпоры, как с них списывала? Да нет, бред же! И почему только Танька понимала, что это вот все — бред? Ну серьезно, это же Ардова недоглядела, перепутала и спустила собак на Таньку. Шишки при этом достались тоже многострадальной Танькиной башке. И кажется, это были еще не все шишки. Скорей всего, Егор еще выскажет ей за все произошедшее.
Больно, как же было больно думать о том, что он в нее не поверил. И обидно, просто до слез — при воспоминании о чертовом экзамене. Перед глазами так и стояла довольная улыбочка Крис и высокомерная физиономия Гордеценко.
Танька была на курсе лучшей. Она билась за это звание каждый семестр, с остервенением, убивая на это кучу времени, кучу сил, бесконечно конкурируя с Гордеценко — и всякий раз оставляя его позади себя. Легко было уступить из-за сотрясения — да. Но достоинство было в том, чтоб проиграть, играя по правилам. А не выиграть любым, даже самым нечестным путем. И вот… Вот теперь весь Танькин статус, который она нарабатывала целых три года, лопнул, как мыльный пузырь. Теперь идиотка Крис, которая не отличает резистор от конденсатора, будет заносчиво морщить носик, считая Таньку такой же, как она сама и вся ее кодла «шпороносцев». Теперь поди-ка оспорь у Гордеценко победу в том или ином достижении, когда вот сейчас заявлено, что Танька может пользоваться «чит-кодами». Как ни старайся, но пятно на репутации — такое, уже было не смыть. Танька уже была вне игры. Опозорилась на курсе, лишилась стипендии, и Егор… Егор ей тоже не верил! Ну все, теперь точно можно было и в официантки отчалить. Куда уж больше терять, правда же?
Танька остановилась на парковке, глядя на номер машины Васнецова невидящими глазами. Голова невыносимо раскалывалась, а меж тем до приема таблеток был еще час. Вот уж действительно — от психозов одни проблему. Нет. Не надо ждать Егора. Скорее всего, он заведет речь о скандале, либо просто будет молчать, а Танька и так в его глазах уже, похоже, ничего не стоила, чтобы позволить себе еще и беззвучно реветь на заднем сидении его же машины.
— Таня, это вы? — за спиной раздался негромкий женский голос, и Танька крутанулась на пятках.