Штучка
Шрифт:
— Молодец, пять, давай зачетку! — Татьяна уставилась на него лихорадочно блестящими глазами.
— Давай ты пойдешь поспать, а? — тоскливо предложил Егор. С этой неадекватной версией Татьяны сейчас было сложно разговаривать. Она выдавала уже какой-то откровенный бред.
— Ты не веришь, — пробормотала Таня едва слышно, — ты мне не веришь. Я же тебе даже повода не давала… А ты все равно не веришь.
— Такие вещи не говорят без доказательств, детка, — Егор поджал губы, — у тебя есть доказательства? Или хотя бы адекватная версия?
Промолчала, бледнея еще сильнее. Не было ни доказательств, ни даже складной версии. Так, надо уже было дать ей отдохнуть, еще чуть-чуть, и ее все-таки придется везти в больницу.
— Тань, зачем бы Оксане это делать? — поинтересовался Егор, не возвращаясь к вопросу «поводов». Если встреча с Лазарем не повод для сомнений — то, что вообще для нее было весомым поводом?
— Васнецов, ты совсем дурак? — впервые двадцатилетняя девица смотрела на Егора, как на идиота. — Хочет тебя наша Оксана Леонидовна. И я ей поперек горла — ясно же.
Егор вздохнул. Вот оно. То, чего он так долго ждал. Эмоциональность, экспрессия и полное отсутствие здравого смысла.
— Я с Оксаной знаком восемнадцать лет, — спокойно произнес он, — и знаешь, если бы у нее был ко мне какой-то интерес — уж, наверное, она бы о нем сказала, поди, не двадцатилетняя дурочка, которая по три года зреет.
Щеки Тани вспыхнули, и она, присев к чемодану, не заполненному на треть, дернула за молнию, застегивая его.
Что ж, пожалуй, сейчас, лучше дать ей уйти и выдохнуть. Говорить с ней было бесполезно, удерживать силой — могло быть травмоопасно для нее же. Да, долго бы она не протрепыхалась, попытайся он ее удержать, не та у нее весовая категория. Но как бы ей при этом ненароком не добавить чего-нибудь в анамнез к ее сотрясению. Ладно, Егор даст ей время остыть, избавиться от этих вот параноидальных мыслей, вспомнить, откуда же на самом деле взялась шпора. Приведет мысли в порядок — вот тогда-то он с ней поговорит. И о последствиях этого ее поведения тоже.
— Тань, — вздохнул Егор, давая ей последний шанс передумать. Не среагирует на него, значит, пусть идет.
— Остальные вещи завезешь в общежитие сам, — резко бросила и потащила к двери свой чемодан. Ну что ж, ладно.
— Ищешь повод, чтобы я к тебе зашел? — проходя за ней в прихожую, насмешливо поинтересовался Егор.
— Я буду у матери, — ледяным тоном отозвалась Таня.
— Я вызову тебе такси, — произнес Егор, когда она завозилась с ключами.
— Я обойдусь, — резко ответила Таня, закостеневая лопатками.
— Нет, не обойдешься, иначе ты даже до лифта не дойдешь, золотко, — как будто ей кто-то собирался позволять спорить, даже сейчас, — я вызову и оплачу тебе такси. А ты, как хорошая девочка, дождешься машину на лавочке у подъезда, так, чтобы я тебя видел с балкона, поняла?
— Я обойдусь, — еще резче повторила Таня, разворачиваясь к нему лицом. И как не надоело устраивать этот чертов цирк с отбрыкивающимися конями. У некоторых, между прочим, это все уже свербело в печени.
Егор пожал плечами и качнулся вперед, прижимая девушка к двери.
— Хочешь по-плохому, а, солнышко? — шепнул он. — Ну, давай, скажи еще раз это свое «обойдусь», и я сменю методы. Хочешь этого?
Он хотел. Хотел сгрести эту дуру в охапку, выцеловать ее дотла, чтобы больше не смела с ним спорить, пусть бы даже она и брыкалась, потуже стянуть эти чертовы руки ремнем над чертовой головой и вытрахать до последнего звука, что она могла издать, так, чтобы с кровати встать не смогла. И будь она здорова, Егор бы разрешил этот скандал именно так. А потом заговорил бы о наказании.
Таня смотрела ему в глаза расширенными зрачками как загипнотизированный кролик. На долю секунды Егору показалось, что ему получилось вызвать в ней отклик, пробиться через этот ее психоз, но потом она качнула головой. Влево-вправо. «Нет». Это был ответ на его вопрос. Ну, хорошо, пусть будет так.
Егор сделал шаг назад.
— Значит, я вызову тебе такси, детка, — ровно произнес он снова, — как там называется твоя Тьмутаракань?
Ни единого слова, кроме названия деревни, она больше не сказала. Простояла пару минут с неподвижным лицом, ежась, будто от холода, пока Егор дозванивался до диспетчера и договаривался о безналичной оплате.
— Вишневый ниссан, семь-два-восемь.
Вообще-то, она все еще могла одуматься. Никто ее не выгонял, никто, кроме нее самой.
Входную дверь Таня закрывала со хлопком, чтоб замок закрылся сам. Оставила ключи на тумбочке в прихожей. Она ушла, и в душе Егора стало тихо, как в морге.
В самом начале этих отношений Егор знал, что Таня от него сбежит. Сбежала. И от того, что он оказался прав, было тошно. Да, это все на время, он не позволит ей уйти насовсем, но даже осознание этого жизнь не облегчало. Он не хотел — даже на время. Пусть это было необходимо. Пусть — так лучше. Лишь бы не стало еще хуже с ее состоянием. Ладно, Егор это все отложит на потом.
Егор вышел на балкон, слушая матерок алкашей и смех детей, доносившиеся из соседнего двора. Достал из заначки пачку сигарет. Закурил.
Таня уже сидела у подъезда. Спиной к окнам Егора. Головы в сторону балкона не повернула, даже не взглянула.
Пока к ней ехало такси, Егор успел выкурить три сигареты, и тления в груди от этого не стало меньше.
Так и не повернулась. А потом просто прыгнула в подъехавшую машину и уехала.
Жаркий полдень третьего июня стремительно выстывал…
Вопрос противоречий
— Егор Васильевич приезжал, — сообщила Аська сразу же, как только Танька вошла в их с ней комнату. Танька даже разуться не успела. Ну да ладно, черт с ним, это она быстро…
— Вещи привез? — устало поинтересовалась Танька. У нее не было настроения ничего обсуждать, но судя по подпрыгивающей на табуретке от любопытства Асмар — вечер предстоял тяжелый.
— Не-а, — Аська мотнула головой, — ключи оставил.
Ключи?
Ключи лежали на тумбочке. И маленький мягкий мишка-тедди на брелке лежал вместе с ними. Красноречиво, ничего не скажешь.