Штучка
Шрифт:
— Приветлив, как всегда, — недовольно произнесла Людмила, а пальцы ее нервно стискивали ручку закинутой на плечо сумочки. Красной, лаковой сумочки, которая раздражала глаз. Хотя по-честному, в Люде Егора сейчас раздражало все, даже невинный френч на ногтях.
Егор пожал плечами. Особо болтать с Людой ему не хотелось, даже пикироваться с ней не возникло никакого желания. Все, что касалось бывшей жены, у Егора уже давно не вызывало ничего, кроме чувства стойкой неприязни.
— Ну как твои дела? — Людмила, кажется, очень хотела нарваться на неприятности.
— Волшебно, — кратко произнес Егор. Нужно бы уже валить к машине, наверняка его, занимающего колонку уже справедливо кто-то поминал нецензурным словом. Вот только самолюбие отступать, пока Людмила сама не отстанет, не позволяло.
— Как Оксана? — улыбка Люды стала еще натянутей.
— Еще лучше, — тоном выказывая свое недовольство этой неприятной беседой, ответил Егор. В лице бывшей — и охренеть как много о себе возомнившей — жены мелькнуло что-то раздраженное, будто застарелая ревность. Да-а, Егор тоже помнил, сколько ему предъявляли за дружбу с Ардовой, сколько было воплей, что мужчина и женщина дружить не могут, господи, как темнело от этого в глазах. Но сейчас это были проблемы исключительно Людмилы — чем ей парить себе мозг.
— А как ваш с ней ребенок? — вопрос был задан ехидным тоном, в вопросе Егор внезапно услышал неожиданную боль. — Кто хоть родился, мальчик? Девочка?
— Чего-о-о? — только и смог вытянуть кандидат физико-математических и технических наук, с пяти лет не лезший за словом в карман, но сейчас познавший новую, ранее спрятанную за облаками, вершину состояния «охренеть».
(Не)сказка
— Ты меня, что, за дуру держишь? — устало спросила Люда, глядя на Егора как на завзятого лжеца. — Васнецов, ну я же правду уже знаю, зачем прикидываешься идиотом?
Егор идиотом не прикидывался, Егор себя идиотом чувствовал. Какой, нахрен, ребенок? У кого? У него и Ардовой? Это звучало как форменный бред. Но перед Егором стояла женщина, на которой он был женат семь лет. Которую знал, как свои пять пальцев на руке. Она не врала. Она действительно думала, что «знает правду».
За окном раздался яростный гудок. Кажется, все-таки в очередь у колонки кто-то уже подъехал и желал Егору, чтоб его кофе вышел из него каким-нибудь не предусмотренным организмом образом, и хорошо, если фантазия ожидающего касалась только носа или ушей…
— Никуда не уходи, — быстро выдохнул Егор и бросился освобождать заправочное место. Люда вышла следом, не дожидаясь, пока матом обложат и ее, отъехала от колонки сама, запарковалась рядом с Егором и, выбравшись из машины, уставилась на бывшего мужа, скрестив руки на груди. Она походила на какую-то оскорбленную в лучших чувствах богиню. При том, какой она в семейной жизни была мегерой, это было прямо забавно наблюдать. И Егор бы, пожалуй, над этим посмеялся, если бы ему сейчас было до того.
— Какой ребенок, Люда? — осторожно спросил Егор. — И с чего ты вообще взяла, что у меня и Оксаны он есть…
— С того, что твоя любовница явилась ко мне на работу как-то с налезающим на нос пузом, — едко произнесла Людмила, — долго распиналась мне, какая у вас с ней любовь, но как ты не можешь меня бросить, потому что считаешь, что я все еще не оправилась… Просто умоляла меня обойтись без скандала, потому что, мол, не хотела, чтобы ты нервничал еще сильнее. Я обошлась, кстати, пожалуйста, можешь и ей передать заодно.
— Ты же трезвая, да? — Егор чуть прищурился. — Ты серьезно?
Вся эта хрень походила на какой-то не очень реалистичный мелодраматичный сериал, не хватало только режиссера, который обматерил бы Люду и Егора, как ни на что не годных актеров, конкретно так недобирающих в трагичности.
— А ты думаешь, что не будь у меня повода — я могла бы уйти молча? — саркастично уточнила Люда.
Нет. Людмила и «молча» — не сочеталось категорически. Даже сейчас она не смогла отказаться от идеи выяснить отношения, раз уж их «судьба столкнула», так сейчас с момента развода уже год прошел. Что-то обязано было тогда произойти в ее жизни, чтобы Люда вдруг вот так взяла и молча ушла, именно поэтому Егор тогда больше всего и злился. Был уверен в существовании любовника, даже воображал вскрывшуюся беременность и жутко бесился от ревности. Потом его, конечно, отпустило, но все же.
Ардова никогда не была беременной. Да что уж там, Егор даже особенно с ней мужчин не припоминал, не особенно в это лез, хотя нет, она точно несколько раз упоминала каких-то единичных любовников, но обычно она пропагандировала дистанцию в отношениях. Егор дистанцию с любовницами держать умел плоховато, хреново осознавал, где заканчиваются его проблемы, а начинаются проблемы его женщины, зато понимал сказанное очень хорошо. Понимал, что с этой вот дистанцией себя удовлетворенным чувствовать не будет, поэтому мелькавшие когда-то в давней истории мыслишки в сторону Ардовой свернул на очень ранних стадиях.
И все же это походило на какую-то очень обкуренную сказку. Ардова? Наплела Люде про ребенка? Пришла к ней с накладным пузом и умоляла с Егором развестись потише? И Люда, как послушная девочка, пошла и развелась? Хотя это в ее духе, да — пойти и хлопнуть дверью, ищи ее потом по всему городу. Она так хлопала. А Егор искал. Хотя конкретно получив бумаги на развод — не стал напрягаться. Это была последняя соломинка.
— Это точно была Оксана? — объективно, самым лучшим доказательством честности Люды было ее лицо. Уж в чем, в чем, а в неискренности ее упрекнуть Егор не мог. Но все-таки, может быть, она перепутала? Каким-нибудь необъяснимым образом.
— Семь лет в браке, и ты думаешь, что я не знаю твоих «коллег»? — насмешливо уточнила Люда, красноречиво подчеркивая, как она сомневается в исключительно «коллегиальных» отношениях Егора и Оксаны. Впрочем, просто этими словами она явно успокаиваться не захотела. Кажется, у нее что-то было покрепче слов. С деловым видом Люда сунула руку в сумочку, достала смартфон, закопалась в него, затем протянула телефон Егору.
— Сфоткала тайком, — виновато усмехнулась она, — чтобы точно к тебе не вернуться.