Штучка
Шрифт:
Ага, забыл! Забыл прихватить с собой лопату… Хотя все равно, охрана бы не пропустила, наверное… Как хорошо, что никого больше в деканате не было, потому что публичного скандала Егор не хотел. Пока что!
— А дай-ка мне глянуть черновик Локаловой с экзамена, — спокойно произнес Егор, глядя Оксане прямо в лицо. Да. Глаза Ардовой вполне отчетливо паникующе расширились. Не ожидала, да, Ксюша?
— Что-то случилось? — осторожно спросила она. Ага. Случилась Люда. И неожиданно ей за это хотелось сказать «большое спасибо». Но это кое-кому было знать не обязательно.
— Ксюш, дай мне черновик ответа Локаловой, — повторил Егор, — и по утвержденному регламенту ты обязана его хранить, даже с учетом ее неуда. В чем проблема?
По регламенту они вообще собирали даже самые черновые черновики, на которых студенты решали задачи в столбик, даже изрисованные сердечками и цветочками листы подлежали хранению, если на них была написана хоть строчка ответа на билет. Именно поэтому, все листы на экзаменах выдавались особые, факультетские — с проставленным названием предмета сверху листа и местом для подписей студента и преподавателя внизу — с каждой стороны листа.
— Мне просто интересно, почему ты вдруг это спросил.
Она пыталась выглядеть удивленной. Хороша актриса, ничего не скажешь. Не будь у Егора поводов в ней сомневаться — он бы поверил. Легко.
— Потому что я декан факультета и могу это спрашивать, — Егор сощурился, — а ты хочешь оспорить это мое право?
— Нет, нет, даже не думала, — Оксана встала из-за стола, подошла к стеллажу с папками, закопалась в бумагах. Медленно. Она делала это очень медленно, будто пытаясь что-то придумать по пути. Но видимо, не придумала, вытащила два листа, исписанные Татьяниным почерком, протянула их Егору.
Егор уткнулся в лист, торопливо сверяя его содержание с содержимым шпаргалки.
— А теперь расскажи мне, Ксюш, — Егор поднял глаза от ровных строчек ответа на билет, — если Таня списывала, то почему билет и шпора друг другу не соответствуют, а?
Лицо Ардовой было бледным. Она уже поняла, зачем Егор затребовал черновики.
— Может, я и вправду перепутала? — тихо предположила она, заглядывая в листы черновиков. — Может, шпора и вправду Суховой?
Очень ожидаемый маневр. Действительно, сейчас у нее других вариантов для оправдания и остаться не могло.
— Ну то есть ты хочешь сознаться в своей некомпетентности, да? — жестким тоном спросил Егор. — Допустим, а что будет, если я проверю черновики Суховой? Там будет совпадение по билету?
Оксана опустила глаза. Кажется, она ощущала себя загнанной в угол, и Егору этого было недостаточно. Боже, как этого было мало, за все ее «подвиги».
— Ну так что, будут там совпадения? — беспощадно поинтересовался Егор.
— Кажется, ты уже сам знаешь, что нет, — устало произнесла Оксана, поднимая взгляд.
Между ней и Егором на краткий миг повисла тишина.
— И с Лазаревым — тоже ты, — свистящим шепотом поинтересовался Егор. Хотя вопрос был задан скорее для проформы. Да — она. Теперь уже никаких сомнений не было в том, что Таня была права. Оксана действительно посодействовала появлению Лазаря рядом с институтом. Участие Оксаны слишком многое объясняло, особенно участие в интерлюдии на преподавательской парковке именно машины Егора.
Оксана кивнула, глядя в сторону. Молча. Хотя, пожалуй, скажи она сейчас хоть слово — Егор мог реально перейти от мысленного убийства собеседницы к физическому.
— Ты понимаешь, что из-за тебя девчонка могла умереть? — отстраненно поинтересовался Егор. Честно говоря, если бы не умение держать лицо — он бы в швырнул в эту тупую бабу чем-нибудь тяжелым. Ярость стучалась в виски тараном, в таком состоянии Егору с трудом удавалось напомнить себе что вообще-то перед ним женщина, коллега и все такое. Потому что настолько тупых и стервозных представителей рода человеческого он еще не видел. И, честно говоря, был бы рад помочь Ардовой прекратить ее существование.
Ардова чуть поморщилась.
— Я не знала, что этот идиот затеет драку, мы договаривались, что он просто с ней поговорит, — Оксана вздохнула, — мне было ужасно жаль Локалову, веришь, нет — я очень за нее испугалась.
— А, ну то есть совесть у тебя еще не до конца отморозило, да? — скептически поинтересовался Егор, отходя к столу у окна, от греха подальше, и разглядывая Ардову, как будто-то в первый раз в своей жизни.
На самом деле перед ним стояло воплощение выражения «наглость — второе счастье». Она знала, что Егор, доверяя ей, не полезет сверять шпору с билетом, да он и шпору-то сохранил случайно, просто забыл выкинуть. Даже врагов никаких не надо было, с такими-то друзьями…
Но до чего точно стерва выбирала цели для удара. Люде — наплела про ребенка. С учетом семейных проблем Васнецовых это был страйк, Людмилу немногим было возможно сломать и заткнуть, заставить уйти молча. С Егором — пыталась ударить по ревности. Нет, не вышло, он слишком беспокоился о самочувствии Тани, слишком напугался за нее, чтобы просто взять и бросить ее. И Ардова выбрала себе другую цель — саму Таню. Эмоционально нестабильную из-за сотрясения и так-то болезненно самолюбивую, во всем, что касалось ее личных достижений. И Таня взорвалась, совершенно закономерно взорвалась. Ардова хорошо чувствовала людей — их слабые места, самые болезненные точки, и безжалостно била именно в них.
В сложившейся ситуации Егор охреневал. Во многом из-за себя. Потому что лимит внутреннего доверия он выписал совершенно не тому человеку, потому что он же мог все это сложить раньше — и сложить, и разобраться, но нет ведь.
— Как ты могла, я спрашивать не буду, — отстраненно произнес Егор, испытывая какое-то прям доселе неведомое количество внутреннего омерзения, — ты довела девчонку с сотрясением чуть не до больницы, и, кажется, тебя это не парило…
— Ну, — Оксана попыталась гордо улыбнуться, — тебя же не парило, как меня раздражало, что ты ее трахаешь чуть ли не в любой свободный момент, даже в институте, что ты с ней съехался, вместо того, чтобы с ней расстаться, что ты ей столькое спускаешь, ты даже целовался с ней при мне же. Охренительно мне было на это смотреть, ничего не скажешь.