Штучка
Шрифт:
Чувственней, чем сейчас, Танька еще никогда не целовалась. У нее от этого медленного танца губ и языков внутри вокруг свой оси проворачивалось сердце.
Приехал! Егор за ней приехал! Разве была во вселенной новость лучше этой? Весь мир сейчас существовал только в нем, в его губах, в его ладонях, в его плечах, в которые Танька отчаянно цеплялась слабеющими пальцами. Танька даже не особо понимала, что с ней и вокруг нее происходит, потому что не хотела сейчас ничего ощущать, кроме Егора.
— Твою мать, Таня, ну что ты со мной делаешь, — выдохнул Егор, а Танька вдруг поняла, что уже лежит обеими лопатками на траве. Чуть-чуть левее — оказалась бы головой в клумбе. В маминой клумбе, прямо в кусте с пионами. Ох это был бы такой бесславный конец так и не начавшейся Танькиной научной карьеры… Что она с ним делает? Офигеть, сам разложил ее на лужайке перед домом, и «что ты со мной делаешь, Таня»… Ох, Васнецов!
Егор же нависал над Танькой, уткнувшись ей в плечо, и смеялся, тихо, но так, что Танькина душа вибрировала целиком. Смеялся Егор настолько заразительно, что Танька зафыркала и сама, представляя, как они выглядят со стороны.
— Да уж, а на траве мы с тобой еще не валялись, — шепнул он.
— Подожди июля, — выдавила Танька, хихикая, — вот там у нас за огородом будет такая травища — валяйся, не хочу. Правда, и клещей на задницу можно поймать три десятка, но это ж мелочи… Экстрим!
— Да уж, экстрим мы с тобой любим, явно, — Егор поднялся, подал Таньке руку, отряхнул колени, — но может, лучше поедем домой?
— Если мама не найдет меня утром — у нее будет инфаркт, — улыбнулась Танька, поправляя лямки сарафана. Спасибо, что только с плеч их спустил, с Егора бы сталось и до молнии на спине добраться. Вообще-то, можно было позвонить, но отрывать маму от ее «чаепития» ради своего собственного было несколько… эгоистично, да. Тем более, что так вот вышло, что дом стоял пустой, по идее — никто не мешал в кои-то веки покувыркаться и на Танькиной территории.
— Если твоя мама увидит утром у вас дома меня, то инфаркта у нее будет два, — невозмутимо откликнулся Егор.
— Нет, она просто меня убьет. И все на этом, больше жертв не будет, — фыркнула Танька.
— Нам нужно будет успеть на экзамен, помнишь?
— Экзамен в двенадцать, выедем не позже семи — успеем не только к экзамену по пробкам, но даже заехать переодеться, — Танька пожала плечами, — честно говоря, я не очень хорошо себя чувствую, мне бы не хотелось сейчас куда-то ехать, да и если выедем сейчас — приедем поздно, нормально поспать не получится.
— Чтобы успеть по утренним пробкам, выезжать придется в пять, — Егор покосился на часы и пожал плечами. Он перегибал. Хотя… Наверное ему было лучше знать. Да и насчет двух инфарктов Васнецов — был прав, и Танька это понимала.
— Нет, если ты настолько не хочешь знакомиться с моей мамой… — Танька пожала плечами. Вообще-то это должно было рано или поздно произойти, Танька сомневалась, что в принципе сможет еще некоторое время описывать маме Егора исключительно фразой «мужчина, с которым я живу». Мама уже напрягалась, подозревая, что имя от нее скрывают не просто так — и была права в общем-то.
— Давай все-таки домой, — как-то отстраненно попросил Егор, — ты же можешь написать маме СМСку?
— Могу.
Вообще-то это кольнуло. А потом Танька озадачилась вопросом, с чего она вообще решила, что ей нужно знакомить Егора с мамой? Он ведь по-прежнему не очерчивал своего к ней отношения, и было не очень-то ясно, сколько эта их связь продержится. Так что, может, и лучше, что мама не будет про Егора знать, позже будет меньше переживаний…
— Тань, может, мы уже выедем? — вопрос Егора вырвал Таньку из размышлений.
— Ладно, — Танька кивнула, — подожди, я только соберусь.
— Окей, — кротко кивнул Егор. Танька поднялась на крыльцо, взялась за ручку двери и обернулась к Егору.
— Кстати, насчет моих условий, — произнесла Танька, пристально глядя Егору в лицо.
— Да? — он, кажется, выглядел даже слегка заинтересованным.
— Я ничего не забуду, понял?
— Предельно, — Егор усмехнулся.
Укрощение
Ошейник Егор себе купил сам. Смотрел на него, вертел в пальцах и хотел проржаться. Докатился, Егор Васильевич, до чего же ты докатился? Но, глядя на Таню, прямую, с развернутыми плечами и твердым взглядом, он быстро понимал, что да, именно ей, именно сейчас было по силам быть сверху.
— Жди меня на кровати, — это было практически заклинание к началу вечера, — без рубашки.
— Сколько времени? — педантично уточнил Егор, и глазищи Татьяны недовольно прищурились.
— Сколько понадобится, — резко отрезала она.
Молодец, солнышко. Да, этим вечером все условия могла задавать только ты.
С одной стороны, ее хотелось похвалить — у нее отлично получалось, с другой стороны, Егор понимал, что нет, это было бы неуместно. Ему сейчас не хотелось даже покровительственно ей улыбаться, просто потому что чувствовалось — этим Егор ее только оскорбит. Хотя, честно говоря, в его чувствах сегодня сквозила некая гордость. Потому что вот этому Таня обучалась у него. И эволюция растерянной девчонки, не умеющей сказать «нет», в эту вот стальную леди, которая знала цену собственной уступчивости, которая заставляла ценить себя и преклоняться перед собой — это было отличное достижение. Раз Егор смог раскрыть в ней это — значит, Таня была даже еще заманчивей, чем до этого. Она могла ответить. Она могла выиграть. А значит, проигрывала ему — ради него. И это делало его победы слаще, ведь именно он был причиной ее капитуляций. И никто, и ничто другое.
Егор вышел из гостевой комнаты, оставил Татьяну переодеваться, по пути расстегивая рубашку, чтобы остаться в одних только джинсах.
Вообще, воображение девчонки не могло не восхищать. Потому что — придумала же, как Егора «наказать». И как! О нет, никаких порывов к стеку, хотя предложил же, и научить обращаться, и принять эту форму наказания. Танина «месть» оказалась изящнее и изощреннее.
Где она нашла именно этот магазин с портупеями и бандажами — хрен ее знает. Егор о нем не знал, да и ехать до него пришлось далековато. По общим впечатлениям, самый первый бандаж из тонких стреп-полосочек, который на Татьяне Егор видел, был именно из того магазина, где он сегодня провел дивных и очень непростых два часа своего времени. И кажется, девочка дорвалась, после того как Егор пообещал ей, что все оплатит, и она не просто может подразнить примеркой, но и купить, ограничиваясь не своим студенческим бюджетом, а лишь вкусом и чувством меры. Ну… Позже уже, увидев чек, Егор, конечно, впечатлился, но могло быть и хуже. Шоппинг с бывшей женой обычно был затратнее, и нет, у Егора во время тех заходов так внутренний эстет в восторженных конвульсиях не бился.
Казалось бы — что такого? Маски, ремешки, вроде минимум различий, но смотрелось оно охренительно — и на голых бедрах девушки или поверх алого боди, выбранного Таней в качестве основы для примерки тех портупей. Женщина в красном… И ведь не обязательно платье, чтобы от одного только взгляда на девушку весь прочий мир исчезал.
По правде, для того, чтобы ощутить необходимые Татьяне эмоции, чтобы оказаться на краю, Егору хватило бы одного комплекта портупей, хоть даже самого первого — лифа из черных кожаных ремней, который в идеале вообще можно было надевать без основы — вот только для примерки в магазине это было бы слишком. Хотя воображение Егора все-таки доработало картинку, раздев Татьяну до конца. И черт ее возьми, как же хотелось затащить ее в ту примерочную и оприходовать там же, не снимая с нее тех ремней, опутывающих то ноги, то грудь, то платьем тонких кожаных полос обнимающих тело. Торопливо, жадно, впиваясь в нее зубами и пальцами, в голодной досаде от того, что нельзя переплестись с ней один раз — и навсегда.