Шум пройденного (сборник)
Шрифт:
– Вырви…
– Хорошо… Граждане, дайте инвалиду без очереди на костыле… Молодой человек, вот Рая просит, чтобы вы ей что-то подписали.
Я пишу: «Раечка! – так звали мою маму… – Будьте здоровы!»
– А, ну, тогда и мне что-то напишите… Мусе.
Я пишу: «Муся! Не доверяй Лёне! Пусть знает – я тебя любил, люблю и буду любить. Мои руки, руки тебя помнят. Сердце, сердце ноет. Пусть его утешает, что мы редко видимся. Целую тебя, Мусенька, и, так и быть, жму руку Лёне. Всегда рядом, всегда… Пиши, Муся. Твой…»
– Рая! Ты видела, что он написал! Они все испорчены до мозга костей. Они помешаны на этом сексе. Его руки меня помнят. Как тебе нравится… Хотя я была в Ялте в 68-м году… Может, действительно… Я уже не помню… Рая, пусть эта записка пока полежит у тебя…
– Что значит «пока»?
– Я хочу его жене показать.
– Эй, девочки! – закричал я. – Верните автограф! – но было уже поздно.
В отношении между людьми главное – расстояние.
На каком расстоянии у тебя друг, враг.
Близкий, но глупый.
Далёкий, но умный.
На каком расстоянии друг или начальник.
Близость измеряется не родственностью, а расстоянием.
Кого-то ты держишь на расстоянии вытянутой руки.
Кого-то – на расстоянии телефонного звонка.
Кого-то – на расстоянии междугороднего телефона, SMS, электронной почты.
Эти расстояния устанавливаются сразу.
И не изменяются.
Но неожиданно пропадают с приездом или отъездом.
Свобода – это расстояние между людьми.
Пусть автор не обижается!
Где-то кто-то что-то хорошо сказал.
О чём-то.
Что – не помню.
Но так хорошо сказал!
Как раз об этом.
Очень хорошо сказал.
Когда кто-то хорошо о чём-то говорит, чем это хорошо?
А тем, что тебе уже об этом можно и не говорить самому.
Уже сказано.
И сказано хорошо.
Запомни и пользуйся.
Думай над другим.
Формулируй, обрывай лишнее, полируй.
Закругляй, чтоб формула гладко шла, без сопротивления, в память входила и ложилась вплотную.
Когда об этом надо сказать.
Она и из тебя выскакивает без сопротивления.
Вначале ты и автора помнишь.
Потом забываешь.
Фамилия мешает…
Она же в формулу не входит, она торчит и срывается, пока формула скользит туда-сюда.
И автор пусть не обижается.
Чего ему обижаться?
Мы же детей своих в суворовское училище отдаём, жене отдаём.
Что же, он будет всюду с отцом таскаться?
Вперёд одному легче.
Гости из будущего
В Одессе в старое время, то есть в советское время, мы что-то у кого-то отмечали за праздничным столом.
Компания – человек десять.
Часть сидела на кушетке.
А за их спиной пара спала под покрывалом.
Были на пляже.
Выпили.
И спали мертвецки.
И вдруг в разгар веселья они зашевелились.
И очень бурно.
И очень громко.
Со стонами и криками.
С воплями:
– Тебе хорошо?
– Мне хорошо!
Или они нас не видели.
Или они думали, что мы думаем, что мы их не видим.
Чёрт-те что!!!
За спиной.
Вместо того, чтоб заглушить их, все замолчали.
А они – яростно и тяжело дыша…
Мы, которые сидели на кушетке, не могли удержать рюмку.
Меня била в спину чья-то нога или голова.
Ужас! Стон! Стыд!
Мы, как нас учили, не замечали.
Но как ты не заметишь ногу на своём плече?
Кто-то перекошенно процедил:
– Вот такая любовь!
Под крики:
– Не так! Нет, так! Левее! Вот так! – мы выскочили с рюмками.
Я думаю, какое это было противное и старое советское время.
Кто сейчас на это обратит внимание!
Я уже тогда понял – это гости из будущего.
Женщина, которую я не в силах убедить
Ты – женщина, которую я бессилен убедить.
Как ты можешь мне быть близкой – женщина, которую я бессилен убедить.
Я говорю, говорю, говорю.
А ты молчишь, уверенная в своей правоте, женщина, которую я не в силах убедить.
Разве я прощу тебе это.
Я же муж твой.
Как же я люблю тебя, женщина, которую я не в силах убедить.
Как же нам жить вместе, когда то, за что я люблю тебя, так непреодолимо.
Сколько раз ты плакала, пытаясь убедить меня.
Сколько раз я напивался, видя тебя там же, где ос-тавил.
– Зачем ты ломаешь меня, – говорила мне женщина, которую я не в состоянии убедить.
И не в силах заставить.
Закончились слёзы.
Только мой голос и твоё молчание, женщина, которую я не в силах убедить вернуться ко мне.
Клевета
Муж узнаёт последним.
Сколько вокруг скверных, злобных людей, однако мужу раскрывать глаза никто не торопится.
Потому что это может случиться с каждым.
Потому что это лучше не знать.
Потому что выхода из этого нет.
Потому что такое пережить нельзя.
Кто же эти, засевшие на телевидении, что бьют и добивают и дают порочному порочить и не дают порядочному молчать?
На что ушло детство, где тебя отец учил не отвечать грязью на грязь?