Шут и его жена
Шрифт:
По всему выходило, что и здесь лошадей они не купят. А это вот было совсем плохо. И как бы ни хотелось спать, оставаться им здесь было нельзя. Он был больше чем уверен, что как только рассветёт, а князевы воины поймут, что они с Нири не стали добычей волков, за ними тут же пустятся в погоню.
Поэтому он осторожно выспросил у хозяина дома, далеко ли до границы княжества, купил еды и прочего нужного и терпеливо остался ждать рассвета. Как только рассветёт, им надо будет трогаться в путь, чтобы опередить преследователей. Жаль только карты у хозяина дома не имелось.
Чтобы не задремать, Мик попросил ножик и деревяшку и за оставшиеся до рассвета пару часов, выстругал себе свистульку. Не ахти какая, но всё же лучше, чем ничего. А звук потом проверит, в дороге.
Первый луч зимнего солнца окрасил дома в багряный цвет. Всё, пора в дорогу.
Он осторожно разбудил Нири.
— Пора. — Она вздохнула и потянулась. Такая красивая со сна. Мик любовался ей, как любуются произведением искусства — картиной или вот песнями бардов-сказителей. Слишком она была совершенная и далёкая.
Через полчаса они уже уезжали, прочь от деревни.
— Куда мы? — Тихо спросила Нири.
— Ну пока у нас только одна дорога — этот санный тракт. Прочь от князя и из его земель. А там будет видно. Хозяин рассказал мне немного, какие земли лежат дальше. Ещё пару деревень и там будет большое село. Это уже чужие земли. Вот там и отдохнём.
Последние слова Мик почти прошептал. Глаза у него закрывались от усталости, и он чудом не свалился с лошади. Но хозяин обещал большое село всего лишь в дневном переходе от деревни. До следующего вечера они должны успеть. Вот там и можно будет отдохнуть.
Он заметил, что лошадь перешла на шаг, не сразу. Наверное, он задремал, даже не смотря на мороз и яркое солнце, слепившее глаза.
— Что такое? Ты устала? — Спросил тихо.
— Я…Я решила дать тебе отдохнуть, — Нири повернулась к нему. Коса выбилась из под шапки и непослушной чёрной змеёй сверкала на солнце.
— Спасибо, — на душе стало тепло, будто камень, согревавший их в ледяном дворце, пророс в самом сердце. — А теперь давай побыстрей доберёмся до села. До вечера мы должны успеть.
Нири пришпорила лошадь. Мик достал из мешка лепёшку и вяленое мясо. Хорошо, что хозяин расщедрился и продал с собой. Половину откусил сам, половину отдал Нири.
Силы им ещё пригодятся.
И хоть погони они за собой не замечали, а санный тракт был по зимнему пустынен, Нири погоняла лошадь. Деревни они уже давно оставили позади и оставалось надеяться, что хозяин не обманул и они скоро действительно въедут в чужие земли, прочь от князя и его прихвостней.
И они будут свободны. Мик даже присвистнул. Он никогда, пожалуй, не мечтал о свободе, воспринимая всё, что с ним происходит, как данность. Но вот в его жизнь ворвалась Нири и он понял, как ему нужен этот зимний воздух и яркое солнце и птичьи трели. И как ему опостылела та жизнь, которую он вёл прежде.
Ещё полчаса езды, солнце уже начало клониться к закату, когда наконец впереди показался дымок, а вскоре и крыши домов. Они наконец-то добрались!
Нири
Всё это путешествие несмотря на усталость, которая заставляла её буквально падать с ног, напоминало ей какое-то сказочное приключение, словно из древних легенд, тех самых, что читал ей Мик. Или тех, что давным-давно, читал перед сном отец.
И когда онинаконец добрались до села, Нири почувствовала даже лёгкое разочарование. Хотя казалось бы надо радоваться — никакие волки им теперь не страшны. Но на самом деле, когда на них напали волки, она даже не успела толком испугаться — как-то всё это слишком быстро произошло и так же быстро сошло на нет.
Зато яркий свет, исходивший от Мика, стоял перед ней,стоило только закрыть глаза. Вообще он казался ей похожим на свет, словно светился изнутри весь.И не было ничего такого, что могло бы этот свет потушить.
Когда они въехали в село, уже вечерело. Село было похоже на то, что находилось рядом с их домом. Большой дом главы поселения в центре, а вокруг него, как волны расходились дома поменьше. Всё это окружено рвом и толстым частоколом с воротами посредине. Сразу видно, что они уже не на землях князя Литара. У него она никогда не видела таких построек.
Ворота пока ещё были открыты, но, как стемнеет, закрывались. Всё, как у них в королевстве. Отец, помнится, рассказывал смешную историю, как не успел к своему брату (её дяде, получается) до темна и всю ночь провёл под окнами, горланя песни.
Она улыбнулась, вспомнив об этом. А потом тут же сникла. Не будет больше отца. Никто не обнимет её, не погладит по волосам и не скажет: «Нирианна, какая же ты у меня красавица!»
— Что приуныла, красавица? — Ворвался вдруг в её мысли голос, чтобы посеять смятение. Мик, что ещё и мысли читает?
Она обернулась на него. Они давно уже спешились и Мик вёл лошадь в поводу. Вот буквально день назад он даже не знал, как забраться на лошадь, а сейчас уже вполне освоился и, не боясь ничего, ведёт её за собой. Да есть ли что-то, чего он не умеет?!
— Не унывай, говорю! Мы ведь добрались и живы-здоровы, — и Мик подмигнул ей. А Нири, сама не зная почему, невольно покраснела. А может, щёки горят и от мороза. Бывает, ведь и такое. Тем более, что вот он ведь крепчает.
— Пойдём. Тут кажется, настоящая гостиница имеется, — и Мик кивнул на дом чуть поодаль, на котором криво была налеплена вывеска с гордым названием: «Рыжий петух» и даже петух нарисован, правда так схематично, что Нири подумала бы, что малевал ребёнок. У них, помнится, сын конюха, так же рисовал углём на кусочках холстины, что для растопки лежала. — Вот что, Нири, — Мик вдруг остановился почти у самого входа в «Рыжий петух». Она подняла голову и посмотрела на него. НГлаза в глаза. И показалось вдруг, что между ними прорастате огонь, словно живой, но не обжигает, а ласково обволакивает теплом. Она мигнула и наваждение исчезло. — Давай скажем, что мы брат с сестрой, иначе нам опять одну комнату предложат.
Он замолчал и выжидающе посмотрел на неё. И снова она не знала, куда спрятать глаза, только на этот раз от стыда. Мик ведь наверное устал спать на полу, а она совсем об этом не подумала. Словно, и правда, считала его рабом, ниже себя по положению.
Наверное, она так и считала, но теперь даже и подумать об этом было стыдно. Несмотря на то, что Мик был шутом и рабом, он словно стоял выше многих знатных, не по своему положению, нет, а по какому-то внутреннему благородству.
— Давай, конечно, — тихо кивнула Нири, успев заметить, как Мик почему-то отвернулся.