Шведская сказка
Шрифт:
– Но я должен предупредить вас, мой дорогой друг, о том, что пока финны предпочитают ярмо свободе. – Бригадир был осторожен в своих оценках.
– Как только они ясно увидят в намерениях короля лишь разорение Финляндии, колебания исчезнут! – Спренгпортен пребывал в уверенности. – Как только Густав объявит войну!
– Неужто вы полагаете, что финские войска будут драться со шведскими?
– А почему нет? – Спренгпортен пожал плечами.
– Вот чего никогда не будет! – категорически отверг Гастфер.
– Тогда надо добиться того, что бы
– Это возможно лишь в том случае, когда они поймут, что мы добиваемся лишь заставить короля и сейм восстановить прерванный мир, потому что планируемая Густавом война несправедлива! – горячо воскликнул Гастфер.
– В этом более всего заинтересована и сама императрица. Кстати, она помнит вас, барон, и с радостью хотела бы видеть в числе своих подданных. – Вскользь заметил Спренгпортен.
Бригадир ухватился за последние слова:
– О, как я признателен ее императорскому величеству за это. Как бы я хотел бы хотел, чтоб она употребила меня против Пруссии или турок… я бы не мешкая подал в отставку и отправился в Россию. Я не доверяю нашему королю, хоть он и обещал составить мое состояние, устроить мою судьбу, я просто не хочу служить этому государю, ввергающему нашу родину в пучину бедствий. И не могу оставаться в той роли, что пребываю ныне. Здесь я при должности, а мое сердце у вас. Но быть шпионом – этому моя честь противится. Эта роль ниже меня, она подла!
– Ну-ну, мой друг. – Успокаивал его Спренгпортен. – Всему свое время. Я верю в то, что скоро вы будете избавлены от службы Густаву и сможете в полной мере ощутить покровительство России во благо нашей Финляндии. А я, обещаю вам, использовать все свое влияние при дворе и предоставить самые лестные рекомендации, дабы вы смогли занять достойное место на службе ее императорскому величеству. – Завершил он свою фразу напыщенно. Его маленькие, пронизывающие глаза сверкнули, орлиный нос задрался. – Ну-с. А теперь к делу, мой дорогой барон.
– Да, - со вздохом согласился Гастфер и передал бумагу.
– Что это? – с интересом развернул ее Спренгпортен и пробежал глазами, - О, отлично, здесь все квартиры нашей Саволакской бригады и ее командиры. Вижу новые имена? Стединк? Из Франции? И давно он у вас? – нахмурился барон. Слава о блестящих военных успехах полковника в Америке дошла и до России.
– Нет, пару месяцев.
– Ну и как он? – появление дельного боевого офицера насторожило Спренгпортена.
Гастфер пожал плечами:
– Ему сложно, не зная языка, общаться с финскими солдатами. Жалуется постоянно Густаву о нехватке снаряжения и припасов. Предан королю. С офицерами отношения пока не сложились. Они не понимают его целеустремленности. – Сообщил вкратце.
– Будьте с ним осторожны, барон! – оставалось лишь посоветовать Гастферу. – Мне уже пора возвращаться. Меня ждут в Петербурге! Я должен скорее доложить императрице, - он показал на переданную бумагу, - и, конечно, о вас! Я надеюсь, что в следующую нашу встречу, смогу передать вам особые знаки благодарности ее императорского величества. – Намек на деньги.
– Да, это не мешало бы. – Согласился Гастфер, - Вы ж, понимаете, что я лишусь всего, что имею в Швеции, и мне просто необходимо будет позаботиться о моей семье.
– Я помню об этом мой друг! Прощайте, и до встречи, которая, я думаю, состоится очень скоро. – Помахал рукой Спренгпортен, садясь в ожидавшую его лодку.
Глава 22. Был русским, стал финном.
Не все ли равно, хитростью или доблестью победил ты врага?
Вергилий, римский поэт.
Саволакс – страна озерная. Правда, ныне все льдом сковано, да саваном белым укутано. Дорога узкая, петляющая. Тишина, морозец, полозья саней поскрипывают. Лишь по мосточкам угадываются и протоки бесчисленные. Удивительный край! Ехали Тимо Сорвари и Петр Веселов не торопясь. Каждый в свои мысли погружен. Оба одеты, как финны. Мундир-то офицерский Петру, понятное дело, оставить пришлось, да в тулупе-то и лучше. Веселов попытался разговорить попутчика – да бестолку. Отмалчивался, отвечал односложно, все пыхтел трубочкой короткой, что вечно торчала изо рта, зубами желтыми прокуренными зажатая. Поначалу странным показалось Петру поведение купца, а потом вспомнил, что все финны такие – в час по чайной ложке слова меряют, рукой махнул. Негоциант по разным хуторам товар заказанный развозил, где деньками получал, где натурой – поросенком, курочками с гусями, али яичками.
– Поменяем после. – Пояснял неразговорчивый купец.
– Ну и что мне в Пуумале делать? – не выдержал Веселов молчания.
– Лавка у меня в Пуумала есть. – Кивнул головой карел.
– Мне что с того? – спросил.
– Приказчик там есть. – Продолжал также неторопливо купец.
– Ну! Приказчик. С того-то что?
– Тпр-ру! – придержал лошадей Тимо, к капитану повернулся. Посмотрел на него внимательно, пососал трубочку, дым выпустил: - Ты теперь кто есть? – спросил.
– Как кто? – не понял Петр.
– Ты есть Пайво Вессари! Карел. Родом - Хийтола. Служил и бежал из армии русской. Капралом в ней был. Офицером стать хотел. – Медленно и с расстановкой рассказывал Тимо.
– Почему бежал? Кто это выдумал?
– Майор Кузьмин сказал! – многозначительно покивал головой карел. – Где служил, расскажешь сам. Хотели убить тебя за то, что финн – вот ты сбежал. И запомни – ты есть Пайво Вессари, карел. – Тимо перешел на финский, - будешь служить в Пуумала у своего капитана Валька. Вот письма, твоим отцом написанные, - достал из своей необъятной торбы отдал Веселову, - передашь. Все, что интересно будет, пиши на бумаге и в лавку мою относи. Так и ко мне попадет. От меня к Кузьмину в Нейшлот или в Выборг к генералу Гюнцелю, коменданту тамошнему, а там прямиком в Петербург к светлейшему князю Потемкину или к императрице.