Шведская сказка
Шрифт:
– Какая огромная страна… - поражалась девушка. – И вокруг ее одни войны бушуют… - добавила грустно.
– Да… случалось всякое… - кивал дед.
– Вот вы, дедушка, сколько раз на войне были?
– Турецкая, - начал загибать пальцы, - после башкирцев усмиряли, потом шведская, потом с пруссаками. Четыре выходит.
– Целых четыре войны! – всплескивала руками Ольга.
– Служба государева, а мы слуги. Так-то.
– Ну а дальше… - требовала внучка, - после Оренбурга этого… А мою маму вы с бабушкой Марией назвали в честь той, погибшей? – и вопрос следовал за вопросом.
Как-то Тимо Сорвари заехал к Веселовскому. Обнялись. Позвал в дом негоцианта. Попотчевал. Внучку показал, рассказывать начал было, но Тимо рукой махнул:
– Знаю обо всем, Алексей Иванович. Может даже и больше твоего. А про отца своего, вам, сударыня, известно что-либо? Где он? Как?
– Нет! Как уехала тогда из Пуумалы… так и не ведомо. – покачала головой.
– Я ныне опять на ту сторону собираюсь… - начал было Сорвари, девушка встрепенулась вся:
– И Петра увидите?
– Может и увижу. – уклончиво ответил.
– А передадите ему весточку?
– загорелась вся, - Я напишу сейчас прямо, быстро.
– Ему нет! – сказал, как отрезал, - а вот если отцу вашему, то передам кому-нибудь из офицеров шведских, глядишь, дойдет. А ему нет! – повторил твердо.
– Почему? – огорчилась Ольга.
– Потому, что риск это огромный. А случись что? Найдут письмо… у меня ли, у него ли… - уже помягче сказал карел. – Я на словах все ему передам. А вот отцу, пожалуйте.
Ольга кивнула, и быстро взяв листок бумаги, набросала несколько слов. Так и отправилась весточка от нее в Финляндию.
– Плохие вести, господин маеор! – поручик Бехлий поднялся на верх крепостной стены, где Кузьмин оборудовал себе настоящий наблюдательный пункт. Комендант теперь почти и не спускался вниз. Тут и кровать ему установили, тут и кормили.
– Чего еще может быть хуже, поручик? – усмехнулся ветеран. – Мы и так в осаде.
– Шведы захватили наш обоз, шедший из Выборга.
– Эх, генерал Гюнцель, генерал Гюнцель, - помотал укоризненно головой комендант, - и для чего было посылать? Лучше б сикурс какой оказал. Солдатиками, аль казаками. Не любят шведы последних, ох, как не любят. Вона, даже машкерад из них устроили. Откуда вести-то? Кто принес?
– Тимофей!
– А сам-то он где? Чего сюда не поднимается?
– Ночью в крепость пробрался. Не хочет сюда идти по той причине, что днем увидать его могут в трубу подзорную. Выловят, как лазутчика. Опасается.
– Резон! – согласился Кузьмин и, крякнув по-стариковски, поднялся рывком из удобного кресла. – Ну так вниз, к нему прогуляюсь. А ты, Фаддей, понаблюдай покудова за супротивниками нашими.
На дворе коменданта дожидался Тимо Сорвари. Обнялись с комендантом, по спинам друг друга похлопали.
– Ну, мил друг, пойдем-ка до штаба моего. Там попрохладнее. Эк, пекло ныне какое стоит, и кой уж день. Хотя стариковским костям, да ранам в радость. Но надобно и охолониться маленько. Заодно и побеседуем.
В прохладе каменного строения кваску испили ледяного, а после и речь держали неторопливую:
– А что, Тимофей, твои люди остались промеж войска шведского? – полюбопытствовал комендант.
– А какое ж войско без маркитантов? – вопросом на вопрос ответил карел.
– Что слышат от шведов и финнов?
– Финны, солдаты которые, к войне серьезно относятся, хоть особо и не в охоту им. А вот офицеры… те не настроены положительно.
– Мудрено как-то ты сказываешь, Тимофей. А попонятливее?
– Финн – солдат исполнительный. Что ему скажут, то и делает. Говорят воевать – он воюет. Полковник там есть, промеж командиров шведских. Он самый неугомонный, да и солдатам он нравиться. Все толково разъясняет, без крика, без ругани.
– Француз? – вставил вопрос комендант.
Карел кивнул:
– При нем как раз наш Вессари и состоит.
– В офицерах, небось уже? – хитро улыбнулся Кузьмин.
– Нет. – помотал головой карел. – В капралах.
– Ну и что Петр наш толкует?
– Пушки к шведам прибыли. Устанавливают они их ныне.
– Много?
– Нет. Две осадные и две гаубицы.
– Ух-ты, знамо, ждать гостинцев. Пушки ладно, гаубицы хуже. Ну да ништо, покамесь отвечать есть чем. А остальные офицеры шведские? Они как?
– Непонятно! – пожал плечами негоциант, - Похоже задумывают что-то. Все время сходятся, толкуют о чем-то. Стединка этого, ну, француза, - пояснил, - не долюбливают. Мол, воевать их заставляет, а им и не хочется. Еще и короля ихнего Густава, промеж себя поругивают. Говорят, дескать шею он себе свернет на войне с нами. Говорят еще, что раз война начата против воли парламента ихнего, значит, датчане вскорости ударят по самой Швеции. А тогда и конец им всем придет и война закончиться.
– Знамо, заговор зреет промеж них… - задумчиво произнес Кузьмин. – Ну оно токмо на руку нам. Пущай себе конфедерации, как в Польше составляют. А что из Выборга, да Петербурга слышно? Когда, наконец, расшевелятся? Долго нам в одиночку отбиваться-то?
– Да собираются… - уклончиво отвечал карел.
– Когда рак на горе свиснет? – усмехнулся Кузьмин. – Нечто с турецкого фронту не прислать никого… Кто нас-то тут возглавит, в Финляндии?
– Командовать войсками всеми будет граф Мусин-Пушкин. Он ныне под Выборгом обретается. Только силенок у него еще маловато. В помощь ему генерал Михельсон назначен .
– Что там, в столицах, нешто у матушки Екатерины, потолковей никого не нашлось? Один при дворе все жизнь ошивался, другой разве, что Пугачева гонял по Оренбуржью. Так одно дело шайки воровские, а другое регулярство. – Кузьмин искренне удивился.
– Сказывают все генералы на юге, против турок бьются. В армиях Румянцева, да светлейшего князя Потемкина – президента Военной коллегии.
– А с войсками, говоришь, туго у нас?
– Набор идет ныне рекрутский. Многие в охотники записываются. Полки новые образуют. Офицеров из отставок приглашают. Даже каторжникам поблажка обещана, коль на службу пойдут. Ямщиков в казаки пишут, цыган в гусары.