Шведское огниво
Шрифт:
От исчезнувшего постояльца не осталось ни единого следа.
Злат заглянул в лампу, стоявшую на столе. Пустая.
– Ты масло заправляла?
Сарабай перевел. Оказалось, что девушка буквально накануне проверяла: масла оставалось почти на сутки. Получается, столько времени она и горела. Значит, постоялец покинул свою последнюю обитель при ее свете. А непогашенный фитиль так и горел всю ночь, пока не кончилось масло.
– Замок пропал?
Хозяин качнул головой:
– На столе лежал.
– А говоришь, ничего не трогали. Что еще поменяли?
– Больше ничего. Клянусь!
Комната действительно казалась очень надежной. Гостевой дом был сложен из сушеного на солнце кирпича, а вот пристрой сделали из самого лучшего обожженного. В Сарае с его дороговизной дров такой встречался нечасто. Шел обычно туда, где его ничем было не заменить. «Колодцы, например, выкладывать», – подумалось Злату. Зачем понадобилось тратить эти кирпичи на постройку? Видно, и впрямь замышлялось все сразу под надежное хранилище. Вон и кладка на известковом растворе. Поди, на яйцах замешивали.
Зато потайное отверстие в такой стене не укроешь – сразу будет заметно. Пол тоже глиняный.
На засов и петли наиб даже смотреть не стал. Только провел ладонью по лежащей у входа двери и сказал:
– Вешайте на место.
После чего с удовольствием вернулся к горшочку с требухой. Ну и к липовому ковшу с горячей медовухой, конечно. Его веселость сразу насторожила хозяина. Злат же, блаженно улыбаясь, наслаждался кушаньем и нетерпеливым беспокойством Сарабая. С удовлетворением отодвинув пустой ковш, повертел в руках замок от двери, который ему принесли, прикинул его на вес:
– Тяжелая штучка, – усмехнулся недобро. – Таким и убить можно.
Сарабай сглотнул слюну.
– Зря ты его забрал, – посочувствовал наиб. – Им ведь запросто могли человека по голове стукнуть. А твои слуги могли кровь стереть. По нерадению. – Он выдержал паузу и добавил: – Или по умыслу. – Злат поднял взгляд на мясника. – Помню твою харчевню на большом базаре. Эх, какие времена! Я тогда простым битакчи был. Помнишь? – Хозяин радостно кивнул. – А вот уважал ты меня больше, хоть теперь я и наиб самого сарайского эмира. Теперь вот, вижу, ты и забыл, какую я похлебку люблю. Тогда чесноку не жалел.
Старый мясник готов был вынести что угодно, только не неуважительный отзыв о своей похлебке:
– Так я нарочно велел чесноку поменьше класть. Говорю, Хрисанф ибн Мисаил – большой человек, ему к самому эмиру на доклад идти. Чтоб духа дурного не было.
Злат только руками развел:
– Вон оно что… Даже родителя моего покойного как звали, помнишь. Молодец. И предусмотрительный опять же. С таким человеком дело иметь хорошо. Никакие джинны не страшны. Сколько у тебя потайных выходов из того пристроя?
– Сам же видел… – промямлил Сарабай.
– Ай-ай-ай! – прервал его наиб. – Ну, если тебе так больше нравится, будь по-твоему. Я эмиру так и доложу: исчез, мол, постоялец. Куда исчез, хозяин объяснить не может. Не про джиннов же докладывать? Так что лучше всего наложить на хозяина хороший штраф. Чтобы другим неповадно было. Да и разговоров про джиннов и колдунов меньше станет. Правильно?
Сарабай молчал. Он прекрасно представлял, какой величины штраф могут наложить за исчезновение гостя. Подозрение в убийстве, как ни крути. Да в деньгах ли одних дело? Пойдет по базарам слух, что на постоялом дворе разбой. Для торгового человека это хуже любой нечистой силы.
– Или ты думал, что я сказки про джиннов буду ходить рассказывать? Это тебе к Бахраму. Он, кстати, зайти должен. Поболтаем. А до тех пор можем и между собой поговорить. Так сколько тайных выходов из этого самого пристроя? – Злат поднялся со скамьи и потянулся, хрустнув суставами. – Комнату я эту видел, и хода оттуда нет. Если нечистую силу в покое оставить, то куда человек мог подеваться? Или откуда мог туда попасть? Твоя служанка ведь девка умная, все правильно описала: черный, на углежога похож. Углежог – он почему черный? Весь в саже. А сажа у нас где? Вот то-то и оно. Из печки вылез этот таинственный гость. Через печку и твой постоялец улетел. Лежанка вплотную к стене – дымоход через соседнюю комнату идет. Там, поди, такая же лежанка. Проверить это можно хоть сейчас. Вот только зачем? Я перед эмиром могу и так отчитаться. А вот у тебя интерес большой. Только почему я все это тебе рассказываю? А не ты мне?
– Есть ход!
– Говорил я тебе, что нечистая сила до добра не доведет!
– В соседней комнате подвал. В нем колодец потайной. Из него – галерея к колодцу во дворе и лаз на зады, за усадьбу. К сухому арыку. Там выход.
– Да ты чего раскраснелся так? Не ровен час удар хватит. Вели лучше еще медку принести. Мне все равно придется здесь Бахрама дожидаться. Так что пойду коня расседлаю и в стойло поставлю. И вот еще. Скоро сюда прибежит помощник мой, Илгизар. Пусть ему тоже требухи оставят.
Юноша действительно не заставил себя долго ждать. Не успел наиб засыпать коню ячменя в торбу, как в воротах появилась вымокшая под дождем фигура.
– Даже не пообедал, что ли? – засмеялся Злат. – А запыхался-то! Иди, там тебе похлебки из требухи нальют. И медку. Я уже сказал. – От удивления Илгизар даже рот открыл. – Откуда я знал, что ты сюда прибежишь? Так ты, наверное, к своим водовозам пошел пообедать. А там тебе и рассказали, что у Сарабая на постоялом дворе неведомого незнакомца ночью джинны унесли. Ты сразу сюда, концы вынюхивать. Даже не пообедамши. Эх, молодо-зелено! Что там хоть на обед у вашей братии было?
Водовозы в Сарае жили братствами. Не только работали артельно, но и все хозяйство вели сообща. Подавшаяся из степей в великий город неприкаянная молодежь, не имевшая ни ремесла, ни денег, помыкавшись на поденной работе по пристаням и базарам, быстро освоила надежный и доходный промысел – возить воду. Лошади для этого годились самые плохонькие, повозки тоже подходили попроще. Обзавестись этим вскладчину не в пример легче. Даже в долг можно – менял в Сарае полно на каждом базаре. И не ленись, вози воду с реки.