Сибирский эндшпиль
Шрифт:
В дверь палаты вошла рыжая женщина, посмотрела на Полу, и не узнав ее, оглядела всю комнату. Потом ее взгляд вернулся к Поле, та кивнула головой и попыталась улыбнуться. Русская подошла к кровати и остановилась рядом, заинтригованно глядя на Полу.
– Это вы американка?
– спросила она на безукоризненном английском. Я вас не знаю... хотя лицо знакомое.
– В Тургеневе, шесть недель назад, в штаб-квартире безопасности. Вы там разнесли двух офицеров. Я была снаружи, вы вышли и мы с вами поговорили.
В лице русской отразилось понимание. У нее было потрясающе выразительное лицо.
– Ну конечно! Нервная девчушка в коридоре. Я думала, что мы с вами встречались где-то здесь, а не там. Значит, мы обе попали в Замок. Что вы здесь делаете?
– она коротко махнула рукой вокруг.
– Говорят, пищевое отравление. Тараканы или что-то в этом роде... Я не знаю.
– Значит, вы американка. И вас зовут Пола. Я - Ольга. Санитарка сказала мне, что у вас что-то важное. В чем дело?
Пола оглянулась:
– Я бы не хотела говорить об этом при людях...
Ольга села на кровать и придвинулась ближе, вопросительно глядя на Полу:
– Ну?
– Вы учили меня не поддаваться угрозам.
– Правильно. Вам будут угрожать, и не поддавайтесь. Стоит им найти слабое место, и вы у них в руках - после этого они расколют вас. Но с силой они считаются. Это единственное, с чем они считаются. Если бы только Америка поняла это шестьдесят лет назад.
– Меня поместили в такую ужасную камеру... Там такие женщины... Это не столько угроза, сколько полная деградация.
– Да, это еще одна из их гнусных выходок. Мне жаль вас. Бунтуйте до тех пор, пока вас не переведут. Вы, американцы, совсем, как англичане: пытаетесь со всеми поладить. А так нельзя. Кончится тем, что вы только переругаетесь со всеми. С русскими так нельзя. Они все крикуны, и только тот, кто кричит громче и дольше, добивается своего.
– Ольга потрепала Полу по плечу и стала подниматься. Пола схватила ее за рукав:
– Я слышала, вы говорили офицерам, что вы ученая.
Ольга поколебалась и села обратно.
– А в чем дело?
– И английский вы знаете так хорошо поэтому, - Ольга кивнула, но не сказала ни слова, а она продолжала:
– Что может здесь делать ученый? Я хочу сказать, здесь можно работать головой, думать? Вы можете с кем-то поговорить?
– Естественно. Это космическая станция и ее ресурсы ограничены. Людей не везут сюда просто так, чтобы они просто запирали двери и пересчитывали людей по головам.
Пола набрала полную грудь воздуха.
– Я тоже ученая, - в этот момент она решила, что ее откровение не принесет никому вреда, тем более что Протворнов и его команда уже давно, наверное, выяснили это.
– Что ж, это хорошо, и я уважаю вас, как коллегу и профессионала. Но я не вижу...
– У вас есть влияние. Вы можете убедить людей. Послушайте, я работаю в вонючей кухне, соскребаю с тарелок грязь и мою полы, день за днем. Вы ведь можете поговорить с кем-нибудь, чтобы меня перевели отсюда? Я могу принести гораздо больше пользы для колонии, и мне будет легче.
Ольга нахмурилась:
– Вы хотите сказать, что согласны работать на них?
– Пола обратила внимание на это местоимение: "них", а не "нас".
– Я не говорю о том, чтобы перейти на их сторону, - пояснила Пола. Я просто хочу работать, как нормальный человек - где-нибудь в гражданской области. Здесь должно быть такое. Вы только что сказали, что ресурсы здесь ограничены. Зачем их тратить зря? Я могу учить детей, может быть - ведь в колонии есть дети, или что-то связанное с медициной агрономией... что угодно...
Ольга выглядела растерянной.
– Я не знаю, могу ли я вам чем-то помочь...
– Она поймала умоляющий взгляд Полы и от этого сделалась только более замкнутой. Она поднялась и повернулась к двери.
– Мои проблемы - это одно, я могу кричать о них во все горло. Но вмешиваться в политику, или что-то вроде этого - совсем другое. Мне очень жаль, но я думаю, что у вас все успокоится само с течением времени.
Она остановилась, как будто вспомнив о чем-то.
– Какая у вас специальность?
– Электронные коммуникации. Компьютеры...
– Где вы учились этому?
– Мне не хотелось бы говорить это.
– Хмм...
– Ольга заинтересованно смотрела на Полу.
– Вы что-нибудь понимаете в коммуникационных протоколах и операционных системах? Процедуры шифрования, аппаратные микропрограммы?
– Немного, - осторожно ответила Пола.
– А как насчет русского оборудования?
– Приходилось работать.
– Ясно, - Ольга взялась за подбородок и пристально посмотрела на Полу. Потом она все-таки решилась:
– Я ничего не могу обещать, и чудес я не делаю. Так что не надейтесь особенно. Но что-нибудь - попробую, - с этими словами она повернулась и вышла из комнаты.
Немного спустя с процедур вернулись две соседки Полы, и за ужином она старалась изо всех сил, чтобы болтать так же беззаботно, как и они. А когда ужин закончился, те же самые двое охранниц, которые водили ее на работу, пришли, чтобы забрать Полу с собой. Анастасия с Таней сунули ей коробку конфет, которой они лакомились.
– За дружбу американцев и русских, - прошептала Анастасия. Таня улыбнулась ей и ободряюще погладила по плечу. Пола поцеловалась с ними и почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.
– Если нас оставят в покое, мы будем дружить, - ответила она. Затем, борясь с растущим в ней чувством ужаса, она вернулась к кровати и взяла свою сумку. Охранницы с каменными лицами ждали у двери.
В этот момент в коридоре раздались торопливые шаги и вошел доктор Рубаков, старший терапевт, со стопкой бумаг.