Сидни Чемберс и кошмары ночи
Шрифт:
— Отнюдь. Вы спросили, не давал ли я обетов перед Богом. Я же сочетался браком, расписавшись в отделе регистрации актов гражданского состояния. А это не одно и то же.
Сидни поразило, что этот человек не смутился и не испытал чувства вины.
— Законы церковные и законы людские в вопросах брака не противоречат друг другу, — заявил он. — Вы уже женаты. Вы ни разу не ездили в Америку и солгали о своей карьере. Вы жестоко обидели женщину, которая является моим близким другом. Я слишком возмущен, чтобы продолжать. Вы обманом обокрали мисс Кендалл.
— Она
— Как ты мог так поступить со мной? — всхлипнула Аманда.
— Я пытался полюбить тебя, — ответил доктор Картрайт.
— Прекрати! Не усугубляй положения! — остановила его жена.
— Скоты! — вырвалось у Аманды. — Вы оба заодно? Проворачивали подобные штуки и раньше? Как вы могли? Что мне теперь делать? Что сказать людям? Подлецы! Все вы подлецы!
Дженнифер взяла ее под руку и увела прочь.
— Пошли! — бросила Мэнди мужу. — Тебе еще придется со мной объясняться. И не думай, что легко отвертишься.
Они повернули в другую сторону, и за ними без слов поплелся шафер. Сидни остался наедине со священником.
— Я думал, что навидался всякого, — произнес преподобный Лайонел Тулис. — Но это уж ни в какие ворота.
— Интересно, откуда пошло такое выражение? — спросил Сидни. — Но и его недостаточно, чтобы описать, чему мы только что стали свидетелями. Миссис Картрайт — очень здравомыслящая женщина. Невольно задаешься вопросом: уж не случалось ли чего-нибудь подобного раньше?
— Нам сейчас не помешало бы выпить по чашке чаю, — предложил Лайонел Тулис. — Если вы, конечно, не предпочитаете чего-нибудь покрепче.
— Полагаю, виски у вас нет?
— Есть. Дело в том, что я терпеть не могу херес.
— Значит, у нас с вами много общего.
Хоть это был и не четверг — традиционный день их встреч в «Орле», — Сидни попросил инспектора Китинга прийти туда следующим вечером, чтобы обсудить недавние события. Полицейский называл такие разговоры «вскрытием без трупа».
— Интересно, — начал он, — неужели жена действительно знала мало, как утверждает, и как ей удалось оставаться настолько спокойной? Может, они вместе задумали потрясти Аманду? К счастью, до этого не дошло. Вы хорошо сработали, Сидни. А как вы догадались?
— Не знаю, — ответил священник, все еще переживая, что Аманда подверглась публичному унижению. — Наверное, интуиция.
— Не уверен, что она существует.
— Я тоже. Но надо надеяться.
— Думаете, то же самое, что осознание Бога? У одних есть, у других нет?
— Это дало бы верующим несправедливое преимущество.
— Но у них оно и так есть. Хотя бы возможность жизни после смерти.
— Возможность открыта для всех. Англиканская церковь не гонит от себя потенциальную паству.
— Даже Картрайта?
— Нет, если он раскаялся. Как вы считаете, Картрайту все сойдет с рук?
— Мы мало можем ему предъявить, — ответил инспектор Китинг. — Репетиция свадьбы — единственное доказательство его преступных замыслов. Ему сейчас и без нас
— Дженнифер сообщит мне, когда она будет готова.
— Видимо, это надолго отобьет у нее желание общаться с мужчинами. Не скоро теперь затеет новое приключение.
— Не сомневаюсь.
— Значит, теперь у нас остаетесь только вы. Когда едете в Германию?
— В следующем месяце.
— Разберитесь уж там побыстрее. А то у вас как-то все затянулось.
— Знаю, Джордж.
Сидни поднял голову и заметил у стойки Невилла Мелдрама. Тот жестом просил бармена снова наполнить его кружку.
— Не понимаю, почему я чувствую неуверенность в этих делах? Но сейчас вижу, что к нам собирается присоединиться мой друг — знаменитый физик. Он не любит подобного рода обсуждений. Свято верит в право на частную жизнь.
— Но должен бы удивиться тому, как все обернулось.
— «Удивиться» — странное слово. Не правда ли? — Сидни увел разговор в сторону от Хильдегарды. — Когда мы говорим «удивиться», то имеем в виду мыслительный процесс. Но это больше, чем мысли. Это то, что испытывали пастухи при рождении Христа. Или Его ученики при сошествии на них Святого Духа. Изумление — когда мы имеем дело с тем, что намного выше нашего понимания, оно дано нам во всем великолепии в качестве дара вечности. Боюсь, мы забыли, что такое настоящее удивление, и чем больше миримся с узкими рамками своего существования, тем меньше удивляемся. Сродни тому, как менялся смысл слова «страх». Теперь это лишь испуг, но когда-то был еще благоговейный страх, переполнявший людей восторженным трепетом.
— Я бы удивился только одному: если бы кто-нибудь вдруг сейчас прислал мне бесплатную кружечку пива. А на бесплатную проповедь уж никак не рассчитывал.
— Считайте, что получили за счет заведения, — улыбнулся Сидни. — В отличие от того, что наливают нам в кружки.
Вернувшись домой, он почувствовал себя уставшим и обрадовался, что рядом никого не оказалось. Леонард молился в Лондоне, а миссис Магуайер ушла, оставив ему картофельную запеканку с мясом. Только Диккенс ждал его с нетерпением. Сидни предвкушал, как можно расслабиться и, дав отдых ногам, послушать джаз и перечитать письмо от Хильдегарды, которое пришло тем утром.
Дорогой Сидни!
Надеюсь, у вас все в порядке. Мы ждем вашего приезда, чтобы порадоваться успехам в немецком языке! Приготовлю вашу самую любимую еду и устрою поездку за город. Увидите, как быстро меняется Берлин. Строители на каждом шагу.
Пытаюсь представить вашу повседневную жизнь. Как Аманда? Иногда меня беспокоит, сумеет ли она стать счастливой. Вы так к ней добры, как добры ко всем вашим друзьям. Но знайте, что один друг надеется: он для вас особенный, как вы для нее. Этот друг с нетерпением ждет вашего приезда. И этот друг —