Сидр для бедняков
Шрифт:
Кто-то вошел в сарай. Звякнуло стекло.
— Вы здесь? — спросил Марешаль. Они отозвались и услышали второй вопрос: —Vous etes bien? [21]
Рейнир чиркнул спичкой.
— Осторожно с огнем! — испуганно предупредил Марешаль. — Не успеешь оглянуться, как полыхнет.
При свете спички он подал им бутылку и два стакана.
— Опять этот сидр, — шепнул Рейнир.
— Зато поскорее уснем.
Марта поблагодарила Марешаля, и тот, ощупав в нескольких местах машину, как будто простым прикосновением можно было определить, в чем причина поломки, опять исчез, плотно прикрыв за собой двери сарая.
21
Вам удобно? (франц.)
Марте приснилось, что идет дождь. Шуршит в листве, падает на песок. Несет прохладу, напоенную запахами цветов и земли. Она подставляет тело потокам ливня, слышит журчанье плещущей воды.
— Марта! — послышался в темноте голос Рейнира.
— Как чудесно, — еще в полусне, в блаженной истоме прошептала она. И вдруг спохватилась, что уже не спит. Руки раскинуты, тело ломит от неудобной позы, поджатые ноги сводит судорогой. Марта испуганно вскрикнула и села: лица коснулось дыхание Рейнира, он обнял ее, нежно погладил по шее. — Мне снилось, что идет дождь. — За ветровым стеклом серый квадрат заднего дворика. Рейнир обнял ее за плечи, как когда-то. Сколько прошло с тех пор времени? Сутки или тысяча лет? — Не тронь меня!
— Устала?
— Мне снилась гроза, — повторила Марта.
— Мы потеряли почти сутки… Но это не страшно. Мы вместе, несмотря ни на что. Я тебя так люблю, Марта. Нам будет хорошо вдвоем, правда?
Марта взяла его за руку и крепко сжала.
— Не знаю, — ответила она сонным голосом. — Мы с тобой довольно грустная пара. Очень грустная.
— Марта, не будем мучить друг друга. Ты одинока, я тоже.
— С тобой я иногда об этом забывала.
— Дорогая! — Рейнир склонился к ней, лицо его было близко-близко.
По телу Марты пробежала дрожь, она совсем проснулась. Небрежно поцеловав Рейнира, она высвободилась из его объятий.
— Ноги затекли. Надо размяться.
Она выбралась из машины. Рейнир последовал за ней. Под ночным небом, усеянным сверкающей пылью, деревья казались совсем черными. В доме Марешалей сквозь щели ставен пробивался слабый свет. Слышались неясные голоса.
— Они либо еще не ложились, либо уже встали.
Рейнир посмотрел на часы. Светящиеся зеленые стрелки показывали половину третьего.
Утром, умывшись у колонки за уборной — там среди сорняка стояла древняя заржавленная цинковая ванна на львиных ножках, — она вернулась к машине и под любопытными взглядами кучки ребятишек стала бесцельно прохаживаться по улице. На крыльце появилась мадам Марешаль, ее волосы были сегодня взлохмаченны еще больше, чем накануне, а через полуоткрытую ставню на Марту смотрела молодая женщина с робкими глазами. В окно соседнего домишка было видно множество кроватей, куча смятых серых простыней. Марта взяла книгу и присела на откосе дороги, но ей не читалось. Комаров сегодня было пропасть, гораздо больше, чем вчера. Какие-то иссиня-черные мухи не давали покоя. Ребятишки казались скучными и чем-то напуганными. Сколько она ни пыталась завязать с ними дружбу, ничего не выходило.
Рейнир стоял у дверей сарая с Марешалем, тот держал в одной руке какие-то болты и гайки, а другой возбужденно жестикулировал.
— Пойди погуляй, — сказал Рейнир подошедшей Марте, — а я побуду здесь. Уже поехали в Рубе за механиком, он там обслуживает фабричный гараж. Может, он быстрее справится.
Марта направилась к мосту; очевидно, именно тут Рейнир вчера перешел на другую сторону реки. Здесь она опять наткнулась на каменную стену, мимо которой проходила накануне. За стеной, усеянной поверху осколками стекла, скорее всего находились замок и парк. У дороги мальчишка косил траву и складывал ее в мешок. Марта спросила, как пройти в парк. Он показал ей тропку, ведущую к калитке.
Эти буйные заросли деревьев и кустарников, изъеденные гусеницами, трудно было назвать парком. Там и сям попадались поляны, поросшие свежей травой, ярко блестевшей на солнце. Марта шла наугад по утоптанным тропинкам. Было жарко, и небо над верхушками деревьев сверкало безоблачной синью, но из чащи тянуло сыростью. На ветках торчали обрывки газет, какие-то тряпки. Временами Марта спотыкалась о высохшие останки птиц.
Она вышла на поляну, окруженную со всех сторон деревьями. Их голые нижние сучья в белых пятнах голубиного помета напоминали протянутые руки. Марта не удержалась и обошла всю поляну. Точь-в-точь заседание директората Фонда «Призыв к молодежи»!
— Добрый день, менеер, добрый день, мефрау [22] . Добрый день, профессор!
Директорат Научного фонда, Совет старших научных сотрудников — они съехались сюда со всех концов страны. Неотличимые друг от друга, как эти деревья, они пустили корни в одной и той же почве, затвердели в коре одних и тех же, свойственных их породе нравоучений, кичатся своей избранностью, считают, что небо осыпает своими милостями только их. Благосклонно и серьезно выслушивали они Марту, когда она предстала перед ними как соискатель. Кропотливое зондирование, осторожные расспросы. Председатель Научного фонда профессор Фоллер разъяснил в конце концов причину подобной осмотрительности, озабоченно и пристально глядя на нее.
22
Мефрау (нидерл.) — обращение к замужней женщине.
— Мы действительно хорошо относимся к вам. — Он развел руками, как бы желая сгладить неприятное впечатление. — Мы не вправе отдать дело нашей жизни в чужие руки… Это, как вы понимаете, было бы чересчур опасно… И мы в конечном счете вынуждены снова и снова напоминать всем, кто предлагает нам свои услуги, на каких принципах строится Фонд. Что касается Учебного центра, то в нем, именно в нем, заключена наиболее ценная часть нашей работы…
Марта ухватилась за ветку. Засохший сук с треском надломился. Верхушки деревьев пока сохранили листву. Неужели это последние ростки жизни, обреченные на увядание, или соки, питающие их из глубины почвы, еще несут спасение? И разве зеленая крона не есть настоящее дерево, а все остальное — мертвая древесина? Она тогда заверила директорат, что всецело прониклась важностью возложенной на нее миссии — быть ответственным секретарем Учебного центра и, не вторгаясь в область идеологии, ограничить функции Секретариата подготовкой серьезной и актуальной программы культурного развития молодежи. Все закивали, словно деревья от ветра.
— Скажите, что побуждает вас взяться именно за эту работу? За составление культурно-просветительной программы? Ведь, собственно говоря, это не попечительство о молодежи в полном смысле слова.
— Меня привлекает самостоятельность, возможность проявить свои творческие способности, — отвечала Марта, смущенно улыбаясь, так как стыдилась своих высокопарных и, по сути, неопределенных ответов; ей следовало бы добавить, что здесь платят значительно больше, чем она когда-либо зарабатывала, и что перспектива жить бесплатно в доме Учебного центра тоже выглядит заманчивой.