Сила двух начал
Шрифт:
— А ты у него спроси, зачем тебе я?— предложил Руквуд с иронией, выведя Мэри из равновесия.
— Я уже пыталась, больше не хочу,— ответила волшебница с невольным раздражением, но тут же дополнила совсем другим, полным лести голосом,— но ты-то мне скажешь, верно? В качестве благодарности за усердие? Или я даже такой мелочи, как правда о происхождении Волан-де-Морта не удостоилась?
— Ну, ладно,— сдался Руквуд,— тем боле, что никакого секрета здесь нет и быть не может. Дело в том, что его мать сразу после родов умерла, и он, появившись на свет в одном из магловских приютов,
— А что с отцом?— спросила Мэри,— неужели он отказался от сына?
Руквуд мрачно кивнул, поневоле ускоряя шаг:
— Насколько я знаю — а повелитель не любит слишком распространяться по этому поводу – тот бросил его мать, когда она была беременна, и пропал, не пожелав знать ни жену, ни сына. Повелитель, узнав об этом, нашел своего отца и убил его за то, что тот когда-то бросил его мать на произвол судьбы.
— И что, у Волан-де-Морта всегда было такое лицо?
— Нет, он приобрел его постепенно, как он говорил, за счет своих, никому из нас, его подчиненных, не известных экспериментов. Но не спрашивай меня о них,— добавил Руквуд, увидев любопытство на лице Мэри,— и самой тебе лучше у него это не узнавать – даже не возьмусь за описание мучений, коим он тебя подвергнет в этом случае.
— Значит, он до сих пор продолжает их?— произнесла волшебница, и, увидев кивок Пожирателя, замолчала.
— Кстати, о происхождении повелителя,— сказал Руквуд через минут пять,— он чрезвычайно гордится тем, что не только чистокровный волшебник, но еще и принадлежит к прославленному роду основателя одного из факультетов в Хогвартсе – роду Салазара Слизерина, о чем говорил нам не единожды.
Мэри от звука этих слов резко остановилась, ощущая, как быстро забилось сердце. «Вот он,— подумала она,— потомок Слизерина и отец той, что станет законной Хозяйкой Медальона Златогривого Единорога».
— А детей у Волан-де-Морта, случайно нет?— спросила волшебница, вновь идя рядом с Руквудом – тот так задумался о чем-то своем, что даже не заметил того, как она отстала.
— Конечно, нет, о чем ты говоришь?— рассмеялся Руквуд в ответ,— его всегда, интересовали Темные искусства и восхождение к власти, какие уж тут дети? Здесь дети – не более чем досадная помеха.
Мэри невольно пришлось с ним согласиться. «Возможно, есть другие потомки рода Слизерина,— подумала она несколько отрешенно,— так что речь шла вовсе не о нем».
Успокоившись на этом, волшебница незамедлительно поинтересовалась у Пожирателя:
— А ты случайно не знаешь, с кем я буду тренировать последний навык?
Руквуд посмотрел на нее искоса, прищурившись, отчего Мэри стало не по себе, и категорично заявил:
— Случайно не знаю. Но одно могу сказать точно – не со мной.
— И почему Волан-де-Морт поступает именно так? Только я сработаюсь с кем-нибудь из Пожирателей смерти, тут же меняет его на кого-то другого?
— Может, боится, как бы ты вновь не влюбилась в одного из нас?— ухмыльнулся Руквуд, блеснув глазами,— и заодно хочет, чтобы у тебя со всеми обитателями этого особняка сложились хорошие отношения.
— Если бы он с самого начала хотел этого, то ни дня бы не обучал меня
Руквуд в ответ лишь пожал плечами, словно у него на этот счет имелось другое мнение, которое он просто не хотел сейчас озвучивать.
— Так значит, наградой тебе стал день отдыха, свободный от выполнения поручений Волан-де-Морта?— спросила Мэри, помолчав немного.
Пожиратель, загадочно улыбнувшись, кивнул:
— Да, но эта самая ничтожная часть. Все остальное я, разумеется, если ты не против этого, сохраню в секрете.
— Если только дело не касается меня,— произнесла Мэри чуть напряженно. Но, увидев улыбку Руквуда, вновь расслабилась.
— Что ты, сейчас повелитель вряд ли будет говорить о тебе, как о каком-то предмете – видимо, твое мастерство и впрямь так велико. Так что ты больше не услышишь ни от кого из нас интимных намеков.
«Знал бы Руквуд, какое именно мастерство позволило Волан-де-Морту думать обо мне как о человеке, имеющем свои права и свободы,— подумала Мэри, идя рядом с Руквудом уже в полнейшей тишине.— Впрочем, он вряд ли, подобно Мальсиберу, будет распространяться о том, что смог все-таки соблазнить меня на роль его любовницы».
Вскоре она, утомившись долгой ходьбой, направилась к особняку, а Пожиратель, отделившись от нее, незамедлительно трансгрессировал.
Вернувшись в комнату, Мэри некоторое время пыталась угадать, с кем же ей придется тренировать последний навык, но напряженные, хоть и недолгие, раздумья, быстро навеяли на нее сон, с которым она даже не попыталась бороться, уплывая на его блаженных водах в неопределенность...
Ласковые, будто от дуновения ветра, прикосновение нежных рук разбудили ее, дав Мэри знать, что Волан-де-Морт пришел к ней в обещанный час.
— Солнце-то еще не село,— протянула она ворчливым голосом, досадуя, что маг разбудил ее – сквозь полуприкрытые веки ей чудились отблески розового марева.
— Это светильник, его свет ты приняла за закатные лучи. Сам закат отгорел больше получаса назад,— возразил ей насмешливый голос, побуждая ее открыть глаза, что Мэри и сделала, увидев прямо перед своим лицом совсем близко довольное, лучащееся улыбкой, лицо Волан-де-Морта.
— Обязательно было будить меня? Ведь этот день – выходной для меня,— заметила волшебница, потягиваясь блаженно.
— А разве близость двух людей можно назвать трудом?— удивился Волан-де-Морт, буквально поедая Мэри глазами,— это ведь наслаждение, не так ли?
Волшебница согласно кивнула, испытывая некоторую неловкость от взгляда, коим Волан-де-Морт, казалось, раздевал ее. От него все ее тело сладко заныло, пробудилось желание, но она, тем не менее, отодвинулась как можно дальше к стене, едва Волан-де-Морт попытался приблизиться к ней.
— Вчера ты буквально заставляла меня пойти на близость с тобой, сегодня же – будешь оказывать сопротивление? Или тебе нравится, когда тебя берут силой?