Сила двух начал
Шрифт:
Лежа ночью в своей постели, Мэри впервые подумала о том, что найденный ею медальон может принести не только счастье, но и горе. Разумеется, снова ссориться с Брэдли ей вовсе не хотелось, поэтому ей нужно будет постараться, чтобы медальон, по возможности, не мозолил глаза Брэдли. Хотя тот, увидев медальон, и не предпринял попытки отобрать его у Мэри, она прекрасно помнила выражение лица юноши – смесь алчности и зависти, так удивившие ее.
На следующий день, сразу после занятий, Мэри, как всегда, отправилась к Слизнорту за очередной порцией зелья. Профессор встретил ее не очень радушно, но, тем не менее, противоядие было приготовлено, и он отдал его Мэри.
— Столько хлопот с этим зельем,— сетовал Слизнорт,— вы могли бы научиться варить его сами, ведь не думаете же, что я буду готовить его вам вечно?
— Сейчас же начну
Профессор Слизнорт покачал головой, не найдя достойного ответа – да и что тут скажешь? А Мэри, улыбнувшись, удалилась, зажав в кулаке столь ценное для нее зелье.
Следующие несколько недель, что были очень похожи друг на друга, прошли очень быстро для Мэри. Ей худо-бедно удавалось справляться с тем количеством домашних заданий, что задавали учителя. Теперь она не спрашивала совета у Тэдди – справлялась сама, и еще помогала Брэдли, у которого были еще, к тому же, тренировки по квиддичу – он был загонщиком в команде Гриффиндора.
Довольно быстро наступил ноябрь, который принес легкие морозы и победу гриффиндорцам в первом матче с когтевранцами. Победители праздновали так бурно, долго и весело, словно уже выиграли кубок. Даже профессор Макгоногалл, попытавшаяся угомонить празднующих, потерпела поражение – заставить всех уйти спать она смогла только после часа уговоров и угроз. Всем гриффиндорцам тогда показалось, что вычет 100 очков у Гриффиндора — простой блеф, но утром, перед завтраком, они имели несчастье убедиться, что их декан не бросает слов на ветер. Вернуть так глупо потерянные очки удалось только спустя неделю, в результате множества усилий, потраченных гриффиндорцами со всех семи курсов. Брэдли и Тэдди же, к своему собственному изумлению, стали свидетелями серьезной перемены в Мэри – она мало того, что трудилась больше всех остальных на занятиях, что было совсем ей не свойственно, но и оставила свои шалости и проказы в адрес преподавателей и других, не слишком любимых ею учеников. За довольно короткое время она превратилась из бесшабашной сорвиголовы в одну из самых примерных учениц, став серьезной и целеустремленной. Теперь большую часть времени Мэри проводила за книгами, к которым раньше даже не притрагивалась, словно говоря всем, что и она тоже может быть способна не только на проказы, но и на впитывание всего заданного им материала. И это самое «впитывание» получалось у нее неплохо. Теперь все преподаватели без исключения не могли нахвалиться на Мэри – им такая перемена в ней была, разумеется, только на руку. Так она подала пример и своим друзьям — глядя на нее, и Брэдли начал учится намного старательней, а Тэдди просто продолжал держать марку.
После рождественских каникул всех шестикурсников обрадовало объявление, говорящее о начале уроков трансгрессии, которое они обсуждали днями напролет. Мэри с нетерпением ожидала этих уроков – научиться трансгрессировать было ее мечтой, так же, как и у Брэдли. А вот Тэдди отнесся к этому совершенно равнодушно – он не принимал участие в таких разговорах, считая, что трансгрессия ему ни к чему. Но, тем не менее, он, соблазненный рассказами тех, у кого родственники никак не могли обойтись без трансгрессии, тоже записался на курсы.
В самый первый урок трансгрессии Мэри, так же, как и ее однокурсники, была поражена тем, что смогла трансгрессировать при первой же попытке. Инструктор, наблюдавший эту сцену, пришел в полный восторг от способностей Мэри и незамедлительно поинтересовался, пробовала ли она трансгрессировать ранее, и не было ли в ее роду таких же талантов, как она. Услышав категорическое «нет» он не огорчился, а, напротив, еще больше обрадовался. Под конец урока, после того, как Мэри раз за разом идеально трансгрессировала, инструктор весь лучился восторгом, говоря, что редко встречал подобный талант. По его мнению, Мэри даже экзамен не был нужен – ведь она трансгрессировала как мастер своего дела. В конце концов, инструктор пришел к выводу, что в качестве исключения Мэри сможет пройти экзамен по трансгрессии на следующей неделе, и если сдаст его с успехом, то будет трансгрессировать уже свободно.
И она его сдала – без особых усилий, играючи, словно была старше своих однокурсников года на два. После этого по всему Хогвартсу до конца семестра ходили разнообразные слухи об удивительных способностях Мэри к трансгрессии – все
Проходили дни, пролетали месяцы – наступил конец еще одного учебного года, для Мэри и ее однокурсников – шестого. Он ознаменовался сразу несколькими событиями: Гриффиндор наконец-то победил остальные факультеты, прежде всего, Слизерин, в квиддич; Мэри и ее друзья благополучно сдали все экзамены для перехода на седьмой курс, и произошло самое главное для Мэри, то, к чему она стремилась весь год – медальон, найденный ею в Выручай-комнате, наконец, открылся. Правда, к большому разочарованию Мэри, внутри него не нашлось ничего интересного — только сложенный в несколько раз лист пергамента. О своем открытии она предпочла умолчать, справедливо рассудив, что в этом нет ничего сенсационного. Разумеется, она проверила найденный пергамент на наличие секретных записей, но тщетно: ни одно из известных ей заклинаний не подействовало, и пергамент оставался по-прежнему идеально чистым. Как-то в порыве раздражения Мэри чуть не порвала пергамент, столь стойко хранивший свои тайны, но вовремя остыла, представив, что там написано нечто ценное, что, возможно, ей прочитать до времени, нельзя. Впрочем, сильно она из-за этого не огорчалась – медальон и так очень сильно помогал ей, частенько поднимая настроение.
Седьмой курс пролетел, как одно мгновение. В памяти Мэри осталась только долгая и упорная подготовка к «ЖАБА». Теперь Мэри точно определилась, кем же ей работать в дальнейшем. Так как трансгрессировать у нее получалось непревзойденно, она решила сдавать те предметы, что нужны были для работы в отделе Магических Происшествий и Катастроф, то есть почти те же, что она сдавала на пятом курсе. Брэдли все так же хотел пойти работать в Министерство, в отдел Международного сотрудничества. А Тэдди решил устроиться в больницу святого Мунго – он с самого детства мечтал стать целителем.
И все их замыслы не остались мечтами – по крайней мере, полученные ими на экзамене оценки не препятствовали претворению их стремлений в жизнь. Мэри без особых хлопот устроилась в тот отдел Министерства, в который хотела. В это время Тэдди с Брэдли ушли в кругосветное путешествие, которое было традиционным для юных волшебников, только что закончивших обучение в какой-либо школе чародейства. Разумеется, они звали с собой и Мэри, но той помешала отправиться с ними ее болезнь.
====== Глава 2. Начало нелегкого пути. ======
Прошло четыре долгих года со дня выпуска Мэри и ее однокурсников из Хогвартса, первые года взрослой жизни, в которую вступила Мэри по окончании Хогвартса. За все это время Мэри так ничего и не узнала о своих друзьях, Тэдди и Брэдли – те, судя по всему, все еще были в своем путешествии, не имея возможности сообщить Мэри что-нибудь из своей теперешней жизни.
В первый год работы в Министерстве Мэри была очень даже довольна тем, какой выбор сделала в свое время – работа была ей по душе и совсем не тяготила, каждый день было что-то новое. Близких друзей среди сотрудников у Мэри не было, они все были для нее всего лишь коллегами и их отношения никогда не выходили за рамки официальных. Так что по выходным и в праздники Мэри, как повелось у нее еще с детства, сидела в полнейшей тишине у жарко натопленного камина и наслаждалась каким-нибудь лакомством в сочетании с любимой книгой. И ни разу ее одиночество не было нарушено. Пожалуй, она сама не хотела нарушать его, поэтому и не заводила друзей. Мужчины тоже интересовали Мэри не больше, чем квиддич в свое время, хотя некоторые из ее сотрудников весьма недвусмысленно поглядывали на Мэри, приглашали ее куда-нибудь сходить, но, натолкнувшись на полнейшее безразличие со стороны Мэри, находили себе более сговорчивых женщин. Те говорили о Мэри с осуждением, считая ее довольно странной волшебницей. Кто-то даже поговаривал о том, что она увлекается Темными искусствами и как-то связана с Пожирателями смерти, но это были только слухи, распространяемые, как правило, отвергнутыми поклонниками Мэри. Сама же Мэри, хоть и прекрасно знала о том, что именно говорят о ней в ее отделе, никак на это не реагировала, и одинаково относилась ко всем своим сотрудникам без исключения – приветливо, но отчужденно.