Сила инстинкта. Том 2
Шрифт:
Схватил ее за руки и стал тащить в кусты.
– Нет, пожалуйста, нет! – кричала красивая девочка, но вырваться не могла. Упырь посмотрел по сторонам и никого не увидел. Что же, это хорошо, не помешают.
Уже в кустах он снова стал целовать измученную девочку, чувствуя на своих губах вкус ее крови. От этого возбуждение достигло своего пика. В порыве экстаза он достал длинный нож и вонзил его прямо ей в сердце.
Девочка даже не закричала. Лишь сдавленно захрипела и обмякла, будто бездушная тряпичная кукла. Упырь не бросил ее, а удержал, медленно опуская вниз, на мягкую траву. Пока опускал, не переставал целовать,
Все, теперь можно начинать. Шейка у нее тоненькая, отрезать голову будет легко. Ну а потом…думая об этом, Упыря передернуло. Но не от брезгливости – от удовольствия.
Склонившись над трупом, человек в черном вытащил из тела бездыханной девочки нож, лезвие которого окрасились в темно-красный цвет. Правда, в тусклом свете он казался черной, как эта ночь. Сладостная, волшебная ночь.
Отрезать голову оказалось совсем несложно. Кожа у девочки была нежная, нож входил в нее как в масло. После первого же надреза кровь брызнула на лицо Упыря и на его одежду, но он этого не замечал. Он был в предвкушении того, что сейчас произойдет. От этого перехватывало дыхание и тело блаженно трепетало, однако руки работали твердо и уверенно. С шейным позвонком, правда, пришлось повозиться, но и он очень скоро с треском поддался. И вот, голова уже отделена от туловища.
Упырь отложил нож, взял ее двумя руками и поднял на уровень своего лица. Нежным движением одернул назад длинные волосы, закрывающие лицо. Внимательно посмотрел в два мертвых, ничего не выражающих, глаза. Улыбнулся.
– Ну уж нет, пока рано. Сейчас самое интересное начнется.
С этими словами Упырь положил голову девочки в сторону, но так, чтобы глаза смотрели на него, и чтобы он сам мог их видеть. Не получилось. Несколько раз менял положение головы, и в конце концов остался доволен.
Теперь предстояло самое приятное. Упырь разорвал на девочке без головы платье и снял ей панталоны. Затем сам приспустил штаны и завалился на бездыханное тело.
Он входил в нее с тем блаженством, которое невозможно описать никакими словами. Наверное, даже такие мастера пера как Достоевский, Пушкин или Толстой не смогли бы подобрать правильных слов. А все потому, что описать подобное состояние было невозможно – его нужно только ощутить. И ради этого блаженства Упырь шел на риск. Порой он думал, что это того не стоит, но, когда входил в свою жертву, понимал, что по сравнению с этим блаженством все остальное не имеет никакого значения. А когда он в процессе смотрел в глаза убитой им девочки, блаженство многократно усиливалось.
Он двигался все быстрее и быстрее, еле сдерживая себя, чтобы не закричать от удовольствия. Его переполняли эмоции, но он держал их в себе, чтобы не растратить. Единственное, что позволял себе – это сладостно постанывать.
В самом конце, в те несколько секунд наивысшего наслаждения, он все-таки не выдержал и крикнул. Этот крик не был похож на человеческий, а больше напоминал животный. Но затем он снова притих, без сил опустившись на обезглавленное тело.
Он не знал, сколько так пролежал на ней. Его нос уткнулся в шею, после которой шла пустота. Но это не отпугнуло Упыря. Наоборот, он с наслаждением вдохнул запах свежей крови, даже не думая подниматься. Этот сладостный запах будоражил все его чувства, каждую клеточку тела.
Полежав немного, он поднялся, застегнул штаны и взял лежащий рядом окровавленный нож. Затем пододвинул к себе отрезанную голову и двумя точными движениями выколол глаза. Теперь на их месте зияли две черные дырки.
Один деформированный глаз остался на лезвии ножа. Упырь вытащил его рукой в перчатке и отшвырнул в сторону. Еще раз посмотрел на отрезанную голову. Увы, девочка уже была не так красива, как еще пятнадцать минут назад.
Эйфория ушла, и только теперь до Упыря дошел весь ужас своего положения. Он поддался соблазну, и теперь не на шутку забеспокоился. Он один, весь в крови, словно мясник после утомительного рабочего дня. В таком виде на улице не покажешься, народ в страхе разбежится.
Что же делать?
Глава 38
Генерал Афанасий Степанович Мурзеев был в прекрасном расположении духа. Этот вечер он провел в высшей степени превосходно. Девка показала себя отлично – сопротивлялась, брыкалась и даже кусалась, что вызывало в нем истинное наслаждение. Но в следующий раз вызвать ее к себе получится не скоро, ведь послезавтра прибывает милейшая супруга, Ольга Никитишна, и тогда уже будет не до сладострастных утех. Хотя отчего же? Есть еще время, можно перед приездом позабавиться всласть. Эх, хороша эта Глаша, чудо как хороша.
Предаваясь этим приятным мыслям, он сидел в кресле и попивал ликер, когда вдруг в дверь постучали. Любопытно, кто бы это мог быть? Неужели эта девка вернулась? Чего хочет? Опять будет проситься взять ее замуж, глупая? Ладно, разберемся.
Мурзеев встал и побрел к двери. На пороге стоял крепкий мужчина в черном плаще с кожаной сумкой наперевес.
– Кудасов? – Искренне удивился полицмейстер. – Вы чего так поздно?
Иван Леопольдович поклонился и деловито отрапортовал:
– Ваше высокопревосходительство, срочное дело государственной важности. Отлагательств не терпит.
– Что может быть срочного в такое время? Не видите, отдыхаю я. Но извольте.
Пропустил статского советника в дом и запер дверь. Кудасов оказался в просторной и со вкусом меблированной зале, увешанной великолепными картинами. Хоть сам он и не особо разбирался в живописи, но не мог не обратить внимание на эти произведения искусства. Они действительно были чудо как хороши.
– Выкладывайте, что у вас, Кудасов, да поживее. Признаться, не в восторге я от ночных гостей.
Но Иван Леопольдович не торопился переходить к сути. Внимательным взглядом осмотрел зал, приметил накрытый стол с фруктами, шоколадом и ликером, посмотрел в окно. На дворе была тихая, спокойная ночь. Луна живописно освещала тюльпанный сад.
Мурзеев, одетый в просторный домашний халат, смотрел на незваного гостя с некоторым удивлением, которое быстро сменилось нетерпением.
– Может, хватит в молчанку играть? Говорите, с чем пожаловали.
Кудасов улыбнулся полицмейстеру, но как-то недобро, что не ускользнуло от внимания последнего.
– Буду с вами откровенен, Афанасий Степанович. Зашел поболтать, и ничего срочного у меня нет. Правда, пришлось обождать, пока ваша юная гостья не уйдет. А ведь славная девчушка, красивая, хоть и совсем молодая. Любопытно, она тоже явилась к вам на ночь глядя со срочным донесением?