Сильнее всех преград

Zetta

Юноша приподнялся, но тут же почувствовал сильную боль в ноге. И сразу, как картинки в калейдоскопе, перед его мысленным взором пронеслись все события двухчасовой давности.

Когда Астория скрылась из виду, он побежал вниз, толком ничего не видя от пыли и ориентируясь лишь на её голос. Под лестницей, как и по всему замку, шла ожесточённая битва, и едва Драко свернул туда, навстречу ему выскочил неизвестный Пожиратель смерти в маске. Драко ловко уклонился от его заклятия, одновременно ища глазами Асторию, но вдруг откуда-то сверху раздался истошный вопль, заставивший его замереть на месте, и это было ошибкой.

Сверху со страшной скоростью на него летел тяжёлый серебряный шар, один из тех, над которыми колдовала Трелони на своих уроках, довольно успешно притворяясь, что и вправду что-то видит в его туманной дымке. Шар летел Драко прямо в голову, и в последний момент тот отскочил в сторону, но шар, рухнув на пол, срикошетил и приземлился ему на ногу.

Боль была подобна боли от Сектумсемпры, с той лишь разницей, что концентрировалась она в одном месте. Но думать об этом было некогда: со стороны парадных дверей на него надвигался другой Пожиратель, решительно занеся руку с палочкой. Сжав зубы, Драко украдкой поднял с пола камень и, отделившись от стены, с трудом сделал шаг вперёд. Он не знал, кто именно перед ним; ему было всё равно, лишь бы идти дальше.

– Уйди, – процедил Малфой сквозь зубы, сжимая за спиной камень. Очевидно, Пожиратель подумал, что он прячет волшебную палочку, поэтому замахнулся и выкрикнул:

– Экспеллиармус!

Сразу за этим последовало совсем не то, чего ожидал Пожиратель. Едва он произнёс заклинание, Драко швырнул в него камень, да так ловко, что выбил палочку у него из рук.

– Ах ты сволочь! – рассвирепел Пожиратель, но Драко уже держал его под прицелом отнятой палочки.

Вдруг оба они схватились за левую руку: метку сумасшедше зажгло, и Пожиратель ринулся прочь из замка, на призыв Лорда. Драко медленно поплёлся в ту же сторону, держа палочку наготове, но не успел пройти и десяти шагов, как вдруг его будто снесло взрывной волной, он ударился головой о стену и отключился.

Сейчас, с трудом встав в полный рост, юноша услышал доносившиеся из Большого зала шум и крики, очень похожие на «Гарри!» и «Он жив!» Наступать на ушибленную ногу было почти невозможно, поэтому до зала Драко добирался долго. Но зрелище, представшее перед ним, того стоило.

Вопли изумления и приветственные возгласы почти мгновенно стихли. Несмотря на толпы народа, звенящая тишина наполнила Большой зал, больше напоминающий поле боя. Посреди него, лицом к лицу стояли Волан-де-Морт и Поттер, испепеляя друг друга пристальными взглядами. Драко тихо, насколько это было возможно, пробрался за спинами замерших зрителей и остановился в нескольких футах от двух главных в этой битве противников. Те, словно по команде, в одну секунду начали двигаться по кругу.

– Пусть никто не пытается мне помочь, – громко сказал Поттер. В мёртвом молчании его слова раскатились по залу, отдаваясь эхом. – Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Волан-де-Морт зашипел, расширив красные глаза:

– Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?

– Никто, – просто ответил тот. – Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда...

Драко переводил взгляд с одного противника на другого, с усмешкой отмечая про себя, что он одинаково сильно, но в разное время ненавидел их обоих. А сейчас ненависть куда-то пропала. Осталось лишь отвращение к тому, кто выклеймил метку на его руке, и смутная надежда на то, что шрамоголовый гриффиндорец наконец одержит над ним победу.

– Один из нас? – насмешливо повторил Волан-де-Морт. Всё его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным, как у змеи перед броском. – Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?

– Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? – спросил Поттер. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. – Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и всё же остался жив и снова вернулся в битву?

– Случайность! – крикнул Волан-де-Морт, однако всё ещё не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. – Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя – мужчин и женщин, – позволяя мне убивать их вместо тебя!

– Сегодня ты никого больше не убьёшь, – сказал Поттер, пока они продолжали кружить по залу, глядя друг другу в глаза. – Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей...

– Однако не умер!

– Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?

– Ты посмел...

– Да, я посмел, – ответил Поттер. – Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе не известных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?

Волан-де-Морт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Драко никогда раньше не видел Тёмного Лорда таким: он выглядел сбитым с толку, заворожённым, выведенным из строя. Вдруг Малфой почувствовал на себе неуловимо знакомый взгляд и лихорадочно обвёл зал глазами. В тёмном углу, забившись подальше от всех и опасливо озираясь по сторонам, стояли его родители. Разбитые губы Драко дрогнули в улыбке, когда он встретился с ними взглядом. Глаза матери блестели от непролитых слёз, а отец крепко прижимал её к себе. Чёрт подери, они живы и они здесь; наверное, всю битву они только и делали, что искали его, не имея ни возможности, ни желания сражаться...

– Что, опять любовь? – продолжал Волан-де-Морт с насмешливым выражением на змеином лице. – Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку-мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперёд и принять на себя моё заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?

– Только одно, – сказал Поттер. Они продолжали кружить друг за другом, а Драко напряжённо всматривался в застывшие в ожидании лица, пытаясь найти Асторию и с каждым новым – чужим – лицом чувствуя, как снова понемногу леденеет сердце.