Сильнее всех преград
Шрифт:
– Престо моментум!
Это был Невилл, и Астория, зависнув в воздухе на несколько секунд, чуть не упала прямо на него. Невилл убрал палочку за пазуху и поднял носилки, которые с другой стороны держал Оливер Вуд. На носилках было мёртвое тело.
– К-кто это?.. – прошептала Астория, поднимаясь.
Она сделала робкий шаг вперёд, испытывая одновременно страх и какое-то болезненное любопытство. Потом вгляделась, и сердце у неё упало: Колин, которого она видела живым и весёлым полчаса назад, лежал на носилках, совсем маленький, сжавшийся, и невидящими глазами смотрел в разрушенный потолок.
– Знаешь что, Невилл? Я его и один донесу, – сказал Оливер, подняв Колина на плечо, и направился со своей ношей в Большой зал.
Невилл вышел на улицу – искать новых павших; у главных дверей он оглянулся и бросил на Асторию сочувственный взгляд: она опустилась на пыльный каменный пол, беспомощно закрыла лицо руками и вот так, уткнувшись в колени, вся задрожала от больше не сдерживаемых рыданий.
Потеряв из виду Гойла, Драко продолжал бежать вниз, спотыкаясь, уворачиваясь одновременно от заклинаний Пожирателей смерти и защитников Хогвартса, не имея никакого средства защиты, надеясь только на свою реакцию и скорость.
Где-то сбоку раздался очередной взрыв, и сотни мелких камней взметнулись вверх. Драко пригнулся, закрывая голову рукой, но почувствовал, что на плечо ему что-то упало. Это оказались несколько цапней, сброшенных пролетающим мимо Пивзом; достигнув своей цели, зелёные корешки сразу ожили и принялись кусать Драко прямо через ткань одежды.
– Да вашу же мать! – прошипел он, сбрасывая цапней на пол (попутно один из них до крови прокусил ему палец), но тут снова услышал крик:
– Остолбеней!!!
Однако на этот раз заклятие было направлено не в него. Дин Томас и Парвати Патил отчаянно бились с двумя Пожирателями; Драко узнал в них Долохова и Селвина; второй уже рухнул, поражённый Оглушающим заклятием Томаса, а первый занёс палочку, готовый поразить обидчика. В этот момент кто-то пульнул заклинанием в стену позади Драко, и она бы обрушилась прямо на него, если бы он не отскочил в сторону, но несколько камней всё же ударило по ногам.
– Петрификус тоталус! – взвизгнула Парвати: заклинание попало точно в цель, и гриффиндорцы помчались вниз, мгновенно скрывшись во вставшей столбом пыли.
Драко вылез из-под обломков стены и осторожно пробрался на площадку мраморной лестницы. Пыль немного улеглась, и он заметил у самого подножия лестницы, прямо на полу, хрупкую фигурку девушки. Сердце его дрогнуло. Это была Астория, он не мог ошибиться. В серых джинсах и жилетке, с такими же серыми от пыли волосами, собранными в хвост, она почти сливалась с окружающей обстановкой, но Драко смог бы её найти, увидеть, узнать, даже если бы она была под хамелеонскими чарами и мантией-невидимкой одновременно.
Он уже сделал шаг к ней, но вдруг из разбитого окна в замок влетел Пожиратель смерти в маске, и Астория, мгновенно среагировав, вскочила с пола, держа волшебную палочку на изготовку.
В этот момент откуда-то с верхних этажей опять примчался Пивз с целой пригоршней цапней и с диким воплем бросил их в голову Пожирателю. Тот увернулся, но Астория успела перехватить их в воздухе магией и выкрикнула:
– Оппуньо!
Кусающиеся корешки полетели в Пожирателя, а Пивз уже расшвыривал новую партию. Драко сначала даже не заметил, что несколько цапней вдруг зависли в воздухе – неправдоподобно, будто под ними было что-то невидимое; он смотрел только вниз, на Асторию. Она свернула за лестницу, в коридор первого этажа, где на полу были повсюду разбросаны изумруды – из четырёх разбитых факультетских часов вывалились только они, – и вдруг он услышал её крик:
– Боже мой! Найджел, скорее, помоги! Импедимента! Найджел!!!
Драко бросился вниз, забыв обо всём, но Пожиратель смерти уже был прямо за его спиной.
– Здесь невидимка! – закричал он кому-то, указывая на странное зрелище в воздухе; только сейчас и Драко обратил на него внимание.
Рука Пожирателя обвилась вокруг его шеи, с силой сдавив горло. Через окна в замок лезли другие чёрные фигуры в масках. Крик Астории раздавался всё глуше, а тиски на горле становились всё сильнее.
«Как же это унизительно...»
– Я Драко Малфой, – прохрипел он, стараясь задрать левый рукав, – я Драко, я на вашей стороне!
Пожиратель на мгновение замер, наблюдая за действиями юноши, и вдруг совершенно неожиданно окаменел, словно кто-то метнул в него Оглушающее заклятие. Пальцы разжались, и Пожиратель рухнул на пол, больше не двигаясь. Драко с ошарашенным видом оглянулся в поисках своего спасителя, но тут прямо из воздуха появился кулак, и кто-то со всего размаху врезал ему в челюсть. Драко упал на Пожирателя смерти и, утирая кровь с разбитой губы, сощурился: неужели это...
– Мы второй раз за ночь спасли тебе жизнь, подонок двуличный! – раздался совсем рядом голос Уизли.
Точно.
Драко горько усмехнулся и, поднявшись, захромал вниз. Он словно перешёл какую-то грань, и уже было не страшно. Было смешно. Его готовы были прикончить все: Пожиратели смерти, члены Ордена Феникса, защитники школы...
– Двуличный подонок, – повторил он вслух, спускаясь по лестнице. – Если бы ты знал, Уизли, насколько ты теперь не прав.
Отбившись вместе с Найджелом от неизвестного Пожирателя смерти, Астория выбралась обратно в вестибюль и, прикрывая голову, побежала наверх – они с Джинни снова потеряли друг друга, и нужно было подняться, чтобы найти её... но что-то ещё тянуло Асторию туда. Может, где-то недалеко был Драко? Мерлин, пожалуйста, пожалуйста, хоть бы он был цел и невредим...
Повсюду вокруг неё, на мраморной и боковых лестницах, а также в самом вестибюле шли поединки. Пожиратели смерти постепенно заполонили всё здание. У входной двери Яксли сражался с Флитвиком, а прямо за ними Пожиратель в маске дрался с Кингсли. Ученики бежали кто куда, многие несли или волокли за собой раненых друзей. Не найдя Джинни на втором этаже, Астория поднялась на третий, где Корнер и Чжоу сражались с Пожирателем, в котором Астория узнала Эйвери.
– Доверчивые идиоты! – глумился Эйвери, швыряя заклятие за заклятием, от которых когтевранцы ловко уворачивались. – На кой чёрт вам сдался этот Поттер, он же заведомо покойник!