Синдром космопроходца
Шрифт:
Встав, он однако тотчас вцепился в плечо Витэра, снова обретшего человеческое… вернее, гуманоидное обличие. Они стояли на вершине правильного холма или на полусфере, созданной из огромного монолитного кристалла горного хрусталя весьма скользкого на вид: даже не шаг, перенос центра тяжести мог бы вызвать падение.
Витэр фыркнул, но не отступил, не отстранился, не съязвил, хотя, судя по выражению лица, очень хотел. В непроницаемо-черных глазах родились смешливые искорки.
– Ты знаешь, что я готов был убить тебя?
– На болоте? Или натравив… не знаю, как назвать… местные любят земные
– «Некомары», – откликнулся Витэр. – А что? Неплохое название для тех, кто обычно не попадается людям на глаза. Кстати, подумай на досуге, отчего они зовут именно так. Ты неглуп, должен, наконец, сообразить. – Отвечать на вопрос он не собирался, Рокотов, видимо, уже полностью ответил на него сам. Оставался еще один: почему не просто отпустил, бросив на болоте, а лечил, зачем отогнал мелких острозубых приматов… некомаров.
– Я исключение?
Витэр скривился. Видимо, Рокотов спросил не то и не так, а может, наоборот: именно, как необходимо для получения ответа.
– Для начала, я не уверен, будто ты все еще человек. Я думал, изменится Джил, но перемещение коснулось тебя, а не ее. Видел бы ты, как разозлился братец! А кроме того, именно ты оказался мне нужен. Она – только проводник.
Прикосновения жгли кожу через ткань.
– Я не понимаю, – проронил Рокотов.
Витэр рассмеялся – звонко, переливчато, со вкусом и искренне.
– Врешь. Ты не осознаешь, но понимаешь, – наконец, сказал он.
«Одним из симптомов синдрома космопроходца является боязнь зеркал и любых отражающих поверхностей. Издревле во всех культурах миры зазеркалья тесно связаны со сновидениями», – припомнил Рокотов.
– Когда на планету прибыли колонисты, ты уже жил на ней.
– Долго и порядком давно, – отвечая, Витэр все еще посмеивался.
– И мог бы вышвырнуть их отсюда или свести с ума.
– Вряд ли можно свести с ума того, кто неразумен.
– Или не видит галлюцинаций, – покивал Рокотов.
– Зато правила они воспринимают замечательно и могут быть полезны, – Витэр склонил голову набок. – А может, я попросту влюблен? В ту, которая никогда не осознает моей сути, – он поморщился, – давно, невыносимо, зля и зудяще, поскольку я не желаю уподобляться просто вам, я хочу быть и оставаться собой!
Рокотов кивнул. Видимо, противоречия между необходимым и желаемым мучают не только людей. Если все именно так, как рассказывал Витэр, то ему действительно приходило на ум избавиться от пришельца, а уж после безумия в лесу… сложно не поддаться искушению и не убить того, кто овладел объектом твоих грез, а уж того, кому ничего подобного изначально и не нужно – тем боле. Словно походя сорвал и выкинул розовый бутон, на который садовник чуть ли не молился. Даже если…
«Что если?..» – одернул он самого себя.
– Если вы для нас опасны, – произнес… второй Витэр, проявившись прямо из воздуха: такой же высокий, схожий с первым чертами лица, но рыжеволосый и зеленоглазый, а потом проронил голосом профессора по астрофизике: – Измерения бывают: параллельные, перпендикулярные, пересекающимися. В этом случае…
– В этом случае те, кто могут преодолевать границу, начинают не только видеть, но и существовать в этих измерениях, – озвучил Рокотов.
–
– Говори! – велел другой.
Голоса тоже оказались похожи, а еще…
– Это вы спорили на болоте! – догадался Рокотов и, обернувшись к рыжеволосому спросил: – Где Лира?!
– Заключим сделку, отдам, – пообещал тот. – Ну?..
– Не стоит… – посоветовал второй Витэр и сжал пальцы.
Рокотов вздрогнул – кажется, утром он обнаружит еще один синяк – и спросил:
– Чего ты хочешь?
Улыбка тронула тонкие губы рыжеволосого Витэра, и тот очень четко произнес:
– В отличие от моего брата, жить отшельником я не желаю. Я был против ухода с Земли, но подобный тебе повелел, и мы оказались здесь. Я хочу…
– Витор… – зашипел Витэр. – Не смей!
– Ты уже мой, Максим Рокотов, – усмехнулся рыжеволосый и пропал.
– Приходи на ферму, – велел Витэр и тоже растворился в воздухе.
Рокотов чертыхнулся. Лишившись опоры, он едва не полетел вниз.
«И как мне отсюда выбираться?..» – подумал он и открыл глаза.
Глава 13
На пласт-стекле виднелись многочисленные царапины. Впрочем, Рокотов и не собирался больше отмахиваться от правды. Все, происходящее с ним, являлось реальным, и прав был адмирал Орлик: синдром космопроходца существовал только на словах. Был контакт, разбившийся о неверие и недостаток гибкости людской психики. С чего они вообще взяли, будто братья по разуму окажутся неотличимыми по сути? Ждали умных рептилий, птиц, моллюсков. И отчего-то никто даже не заикнулся о ком-то невыносимо похожем и в то же время ином, способном жить как в человеческой реальности, так и параллельной, скрытой зеркальной гладью.
На что способен Витэр, думать не хотелось: у Рокотова вряд ли хватило бы фантазии осознать пределы его возможностей. Пока он понял главное: существа подобные «лекарю» способны влиять на технику и электронику, с легкостью изменяю внешность и достаточно изучили стационов, чтобы являться очень опасными для человеческой цивилизации в целом.
Лжи и лицемерию ученых давным-давно следовало положить конец, чем дальше, тем больше Рокотов в том убеждался. А еще он хотел бы отмахнуться от слов Витэра… или его брата-близнеца, Витора, об утекающем времени, но не мог. В правдивости предупреждения не выходило сомневаться, и вряд ли то, что способно напугать представителя иномирной расы, покажется людям малозначительным пустяком.
Жилище Витэра находилось на нешироком лугу между холмами, болотом и лесом. Серебристые стены и стеклянные купола совершенно не вязались с постройками, которые Рокотов уже видел на планете. При взгляде на них мысли об иной цивилизации оформились окончательно.
«Интересно, видели ли посещавшие Витэра стационы все это? — подумал Рокотов и сам же ответил на свой вопрос: – Не важно видели или нет. Они не запомнили ничего. Зато начали относиться к Витэру, как…»
Он не сумел подобрать нужного слова. Даже Джиллини, объяснявшая все странности научно, не задумываясь, призвала Витэра и сама втолковывала Рокотову навязанные иномирцем правила: не преследовать его, не сходить с тропы…