Синдром космопроходца
Шрифт:
Сказал, и едва не ударил самого себя по лбу. Вот же тугодум! У него ведь имелся миниатюрный аналог сканера, встроенный в пояс, и включить его можно было, не привлекая внимания объекта исследования. И даже почувствуй существо неладное, сумеет лишь сорвать на нем злость (что неприятно, конечно, но не важно по сути): данные утекут на Айзу и ближайшую звездную базу быстрее мысленного импульса, а там уж поставят на уши всех заинтересованных и просто пролетающих мимо.
– Да твое ж сопло да в черную дыру!.. — в сердцах выругался он. — Главное, в следующий раз не забыть включить.
Еще Рокотов мог бы использовать аппарат для поиска драгоценных металлов, такая мысль даже несколько раз посещала
Стоит перенастроить прибор, удовлетворить любопытство, упаси великий космос, увидеть жилу чего-то ценного, и скрыть это уже не выйдет. Отмалчиваться он, конечно, будет, но ведь идиотов в космосе мало, в руководстве предприятий ресурсодобычи и в числе особистов их вообще нет. Один правильно заданный вопрос, и любой детектор лжи (тот, который многие носят на пальце в виде эффектной печатки) это выявит. А дальше уже другие люди (возможно, невежливые) займутся выяснением причин нечестности. Нужно оно ему? Нет уж, спасибо! И так приключений достаточно.
Первые неполадки начались аккурат над Гиблым болотом. Пришлось снижаться и держаться вблизи берега. Меньше перспективы барахтанья в трясине Рокотова привлекало только падение в эту трясину с большой высоты.
Над лесом флайер обрел второе дыхание. Приободренный этим, Рокотов повел его к предположительному обиталищу Витэра. Однако, не пролетев и трети пути, машина словно натолкнулась на незримую стену (к счастью, обладающую неплохой амортизацией, иначе худо бы ему пришлось). На несколько секунд она зависла в воздухе, а затем плавно опустилась вниз.
Все приборы на панели управления сошли с ума. Датчик высоты предупреждал о том, что флайер покидает пределы атмосферы. Спидометр скакал с нуля до максималки и обратно. Часы — в стиле ретро с круглым циферблатом и двумя стрелками — двигались хаотично. Минутная и часовая возомнили себя секундными и отправились в разных направлениях, то встречаясь, то расходясь. Стрелка компаса равномерно крутилась. И связаться с кем-либо, запрашивая помощь, разумеется, не вышло тоже.
Рокотов даже ругаться не стал. Стоило признать, чего-то подобного он ждал, пусть и надеялся на лучшее. Ориентироваться в лесу он не умел: определять юг и север по мхам и лишайникам совершенно ни к чему тому, кто бороздит космические дали. Он лишь теоретически знал, что на севере елки гуще, и то из очередной присказки Ника, коих у того имелось в количестве. Правдива ли поговорка – еще тот вопрос. И не мешало бы разобраться, как эти самые елки выглядят на Новом Йоркшире.
— В какой стороне находится поселение, я не знаю, — посетовал он, поддаваясь извечной привычке космопроходцев, будучи в одиночестве, говорить вслух с самими собой. — А потому и север ни за чем не сдался, даже если каким-то чудом обнаружу.
Флайер задрожал, взвыл двигом и «умер» окончательно: все способное выключиться, потухло.
– - Эй, – Рокотов постучал по панели управления: – Не нужно со мной так, я – не они. Я люблю технику.
Разумеется, флайер остался безучастен к его просьбе и «оживать» не стал.
– Вроде вначале летел на юго-восток, – припомнил Рокотов, – но затем несколько раз менял направление.
Понадеялся на электронную карту, а та возьми и исчезни. Но кто бы знал! Подобное на его памяти случалось впервые. Поломка оборудования, обязанного работать даже в аварийном режиме, давно и прочно считалась нонсенсом.
– Сучья аномалия…
По идее, все выкрутасы приборов должны были
– И Джиллини снова вытащит меня из очередной лужи, изрядно позубоскалив, – вздохнул он.
Нужно лишь дождаться. Вот только уверенности в правильной работе техники больше не было. В голову даже закралась предательская мысль о том, что стационы, возможно, не столь и неправы, доверяя заврам. Конечно же, Рокотов немедленно выкинул ее, но неприятный осадок остался.
– Везет, как утопленнику, – сказал он, вручную отодвинул прозрачный пластик крыши, выбрался на крыло и сел, обозревая деревья, обступающие практически идеально-круглую поляну, на которую он приземлился. Выглядели они непривычно: черно-белыми, чем-то напоминающими земные березы, вот только черные полосы не прерывались, а спирально вились по стволам. В густой короткой траве прятались крошечные синие колокольчики. Легкий ветерок шелестел листвой, а мягкое солнечное излучение, пробиваясь из-за туч, приятно ласкало кожу, обещая ничем ей не повредить.
Новый Йоркшир, несмотря на мелкие и крупные каверзы, относился к людям много благосклоннее Земли, которую давно уже перестали считать колыбелью человечества (но звание метрополии она, конечно, отдавать не собиралась). Родной планетой мог быть разрушенный в незапамятные времена Фаэтон, вертящийся вокруг Солнца в виде пояса астероидов, например, или Марс.
Или вот – Новый Йоркшир. Чем не нулевая точка развития человечества? Излишняя сила тяжести, приводящая к многочисленным болезням и хрупкости костей, ультрафиолет, сжигающий кожу, отвратительный климат везде, кроме экваториальной части – все это на нем отсутствовало. Рокотов не рисковал замерзнуть или обгореть на солнце. Он мог пить здешнюю воду (только бы не кадо!) и есть… что-нибудь неядовитое. Пожалуй, основной его проблемой являлось неимение точного направления. Перед глазами так и вставал вид мега-континента, засаженного сплошными лесами.
– Между прочим, неплохая теория, – заметил он. – Жили на Новом Йоркшире наши человеческие предки совместно с… такими, как Витэр. А потом решили сбежать, куда глаза глядят. И сбежали: на третью планету от неяркой звезды, постоянно устраивающей магнитные бури; в мир враждебный, с двадцатью четырьмя часами в сутках вместо привычных и приятных двадцати пяти, с огромной луной, отвратительной силой тяжести, измывающейся над прямоходящими особями, а беременными самками – особенно. Из-за нее, скорее всего, и потерпели крушение, утеряли часть технологий и принялись выживать. Зато в одиночестве, только в сказках память о соседях осталась. Это как же те должны были надоесть? Ох, черная дыра засоси… – протянул Рокотов. – Выходит, мы снова на них наткнулись, и решили соседи напомнить о себе. Зачем? Спрошу при случае. Только вот мы их видим, а стационы – нет. Вернее, мы не забываем, понимаем, что смотрим на кого-то чужого и опасного, а они воспринимают обычными. И сколько, в таком случае, у нас шпионов сидит по колониям или даже в метрополии? М?..
Едва слышно пискнул диктофон. Рокотов фыркнул и, не раздумывая, подписал он себе приговор в сумасшествии или пока нет, отправил все наговоренное прямиком в недра бортового компьютера родного космолета. На «Айзе» разберутся сбрендил ли он окончательно или просто чуть-чуть поехал мозгами вдали от космических просторов. И если прилетят выручать, он точно не будет против. Пора бы уже признать: Орлик переоценил его аналитические способности.
Самым разумным казалось остаться здесь и дождаться помощи, вот только все инстинкты космопроходца вопили о неправильности такого решения. Следовало идти. Причем, немедленно: пока не село солнце.