Синеглазая принцесса
Шрифт:
Подъехав к конюшне, Николас спешился и, сунув поводья в руки юному конюху, обратился к управляющему:
– Альберт, я хочу показать тебе лошадь, которую купил в Арлингтоне. Мне, право, давно не попадались такие красавицы. Ее мне продал Потит Гарвей. Не знаю, слышал ли ты о нем…
Черные глаза Альберта округлились:
– Янки Потит Гарвей, который торгует лошадьми? О, это плохой человек, он стольких людей уже разорил! С ним опасно иметь дело, мистер Беллинджер!
– Может быть, но рыжая кобыла, которую он мне продал, стоит уплаченных за нее денег!
Альберт вдруг остановился как вкопанный.
– Как вы сказали? Рыжая кобыла?
– Ну да… По кличке…
– Погодите, мистер Николас, позвольте мне самому угадать… Ее зовут Рыжая Бетти, верно?
– Верно. А ты что, о ней уже слышал?
Альберт помрачнел.
– Да кто ж о ней не слышал, сэр?! Эту кобылу ни один человек не может объездить. Ни один! Потит нажил на ней целое состояние: он ее продает, а когда новый хозяин хорошенько намучается со строптивицей, выкупает обратно. Но, как нетрудно догадаться, уже за другие денежки.
– Ты хочешь сказать, янки меня надул? – нахмурился Николас.
– Вот именно, сэр! Именно надул! Представляю, как он радовался! На берегах Потомака, пожалуй, не найдется плантации, хозяева которой не попались бы на его удочку, но все уже раскусили его хитрость, и у Потита теперь никто не покупает эту кобылу.
Николас помрачнел и ринулся в конюшню.
Деревянные стены стойла угрожающе трещали. До Николаса донеслись ругательства Гленна Хаббарда.
– Держите ее, ребята! – кричал он. – Крепче держите, а то она разнесет к чертям все стойло!
Когда Николас подбежал к ним, Гленн озабоченно покачал головой.
– Не знаю, что нам и делать, мистер Беллинджер. Всего час назад привели сюда эту кобылу, а она уже успела распугать всех лошадей и чуть не отправила на тот свет одного из моих парней. Понятия не имею, как ее утихомирить.
Николас злобно прищурился.
– Проклятый янки! Но почему два дня назад, когда я у него был, она вела себя смирно?
– Сдается мне, – сказал Гленн, – этот Потит что-то подмешивает ей в корм, но когда действие снадобья проходит, Рыжая Бетти превращается в дьяволицу. Ее и на развод-то оставить нельзя – она же не подпустит к себе жеребца! Ну, а о том, чтобы ее объездить, не может быть и речи. Я не такой дурак, чтобы рисковать жизнью! Можете меня уволить, мистер Беллинджер, но я к ней не подойду.
Альберт присоединился к Николасу, и трое мужчин стали с тревогой наблюдать за беснующейся лошадью. Мальчишка-конюх в ужасе забился в дальний угол стойла, а Рыжая Бетти, дико хрипя, била копытом в деревянную перегородку – только щепки летели в разные стороны!
Николас чуть не задохнулся от ярости:
– Представляю, как потешался надо мной этот мерзавец янки! Но пусть не надеется заполучить обратно свою лошадь. Да я скорее застрелю ее, чем пойду на поклон к этому плуту!
Гленн энергично закивал головой.
– Это вы правильно решили, хозяин! Хоть и жалко убивать такую красавицу, но что поделаешь? Толку-то от нее все равно не будет!
И словно в подтверждение его слов Рыжая Бетти внезапно сорвалась с места и ринулась в атаку на конюха, метя ему копытом прямо в лоб. Мальчишка взвизгнул и юркнул за дверь.
– Да, боюсь, другого выхода у вас нет, мистер Николас, – поддержал Гленна Альберт. – Счастье еще, что эта тварь никого не убила.
Обычно Алана делила свое время между беседами с Лилией и посещением конюшен. Она уже успела подружиться со всеми лошадьми, и главный конюх Гленн Хаббард не уставал удивляться тому, что при виде Аланы они приходили в буйный восторг и кидались ей навстречу, грозя вышибить копытом деревянные перегородки. У Гленна даже закралось подозрение, что Алана обладает какой-то магической властью над животными.
Около двух часов дня Алана переоделась в серебристо-серую амазонку и пошла в конюшню – в это время она обычно каталась верхом. Лилия научила ее ездить в дамском седле, однако Алана втайне отдавала предпочтение мужской посадке, к которой привыкла с детства: женщины племени шайенов ездили верхом только так.
Приблизившись к дверям, Алана услышала возбужденные мужские голоса и лошадиное ржание.
– Дай сюда ружье, Гленн! – рявкнул Николас. – Лучше поскорее покончить с этой историей! Как подумаю, что чертов янки выставил меня на посмешище…
Алана вбежала в конюшню и увидела насмерть перепуганную кобылу, которая, почуяв опасность, рвалась с привязи.
Алана решила, что ослышалась.
– Ты, наверное, шутишь? – воскликнула она. – Разве можно убивать такое прекрасное животное?
Николас мрачно отметил про себя, что жене очень идет модный костюм для верховой езды, но сейчас ему было не до комплиментов.
– Иди домой, Алана! – раздраженно отмахнулся он. – Женщинам здесь не место.
Однако Алана, не обратив внимания на его слова, направилась к стойлу Рыжей Бетти.
– Успокойся, милая! – ласково обратилась она к лошади. – Быть того не может, чтобы трое бравых мужчин задумали тебя убить. Тебя, такую миленькую лошадку…
Николас кинулся было за ней, но Гленн схватил его за рукав.
– Оставьте ее, мистер Беллинджер. Животные почему-то к ней тянутся, как ни к кому другому. Почему – не знаю, может, на них индейский язык действует, но это так.
– Да ее же растопчет эта зверюга! – воскликнул, вырываясь, Николас, но схватить Алану не успел, ибо случилось нечто необъяснимое: едва она вошла в стойло, лошадь перестала бить копытом и навострила уши.
Мужчины завороженно смотрели на Алану, а она тихонько заговорила по-шайенски и сделала несколько шагов к Рыжей Бетти.
– Не бойся, красавица, – ласково сказала Алана. – Тебе нечего бояться. Ты гораздо красивее всех остальных лошадей в нашей усадьбе. С тобой никто не сравнится, можешь мне поверить.
Она подошла еще ближе и протянула к кобыле руку, но Рыжая Бетти попятилась.
– Да не обижу я тебя, милая, не обижу! – улыбнулась Алана. – Мы с тобой подружимся, вот увидишь.
И в следующий раз, когда она попыталась погладить лошадь, та покорно подставила шею.